Егерь. Опасная Зона. Книга 2 - Николай Скиба Страница 36

— Ну что, парень? — прошептал я и попытался улыбнуться. — Ты в норме?

Красавчик тихо тявкнул в ответ и лизнул мне палец.

В этот момент я почувствовал на себе чужой взгляд. Снова.

Медленно повернул голову и замер.

На противоположной скале, метрах в пятидесяти от меня, сидела ветряная рысь… В её глазах только холодное, абсолютное удовлетворение хищника, чей план сработал в точности, как задумано.

Она знала про ущелье. Знала про медведя. Знала про стаю шестилапых. И загнала меня сюда специально, рассчитав время так, чтобы все эти хищники оказались в одном месте в одно время.

Но зачем? Какая ей выгода от того, чтобы привести меня сюда?

И тут в голове сложилась картинка, от которой по спине пробежал холодок.

Хищники всегда используют друг друга… Росомаха находит медвежью добычу и ждёт, пока косолапый наестся, а потом доедает остатки. Вороны кружат над местом охоты волков, зная, что им достанется часть туши.

А что, если эта рысь делает то же самое, только наоборот? Не подбирает остатки, а… поставляет добычу.

Больной медведь непредсказуем, его охотничьи инстинкты нарушены. Он может дни бродить голодным, не в силах поймать даже зайца. А рысь приводит ему пищу — неопытных Мастеров, Звероловов, других зверей — всех, кто забрёл в её владения.

Медведь насыщается, а рысь получает безопасную территорию. Никто не решится заходить в места, где живёт такое чудовище. Идеальная защита для её логова.

Симбиоз хищников. Но она не рассчитала то, что жертва окажется умнее, чем ей казалось.

Мы смотрели друг на друга долгие несколько секунд. Два охотника, оценивающие противника.

Потом рысь медленно поднялась, изящно потянулась и неторопливо скрылась между камней.

Адреналин ещё бурлил в крови, заглушая боль, но я знал — это ненадолго. Нужно валить как можно дальше.

Отбежав метров на сто от логова зверя, где всё ещё доносились звуки схватки между медведем и остатками стаи, я почувствовал, как ноги подкашиваются.

Убит Заражённый медведь. 19 — F.

Получено опыта: 1900.

Получен Уровень 13.

Получено Уровень 14.

А это ещё как? Мне дали опыт несмотря на то, что я не нанёс смертельный удар? Или нанёс? Всё-таки задел ему трахею, или яд Афины добил тварь?

Как же сейчас плевать…

Упал на колени прямо в мох, покрывавший землю у подножия старой сосны. Дыхание сбилось, сердце колотилось так громко, что казалось — его слышно на всю округу.

— Блин, — прохрипел я, зажимая рукой израненное плечо.

Кровь просачивалась между пальцев, окрашивая рубашку в тёмно-красный цвет. Но это было не самое страшное. Страшно было то, что творилось под кожей.

Ледяной, чужеродный холод, который полз по венам, как живая тварь. Я чувствовал, как он добирается до плеча, впивается в мышцы. С каждым ударом сердца заражение распространялось дальше.

Стянул рукав и посмотрел на рану.

То, что я увидел, заставило меня выругаться сквозь стиснутые зубы.

Кожа вокруг царапин медленно чернела. Не краснела от воспаления — именно чернела, словно гнила заживо. Чёрные прожилки расползались от ран, как корни какого-то проклятого растения.

— Красавчик, — позвал я хрипло.

Горностай тут же соскользнул с моего плеча и оказался перед носом. Его чёрные глазки смотрели с тревогой, а мордочка была всё ещё перепачкана кровью медведя.

— Дружище, я в дерьме по самые уши, — сказал, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё сжималось от тревоги. — Голова кругом. Веди домой, тут недалеко, боюсь я сейчас в таком состоянии, что могу заплутать. Справишься? Ты же запоминал ориентиры запахов как я учил?

Красавчик тявкнул и решительно кивнул маленькой головкой. Затем побежал вперёд, оглядываясь, чтобы убедиться — я следую.

Заставил себя подняться. Мир качался перед глазами, каждый шаг давался с трудом — левая рука почти не действовала, плечо горело огнём, а по телу расползался этот чёртов холод.

Красавчик вёл меня сквозь густые заросли можжевельника и берёзовых рощиц. Маленький зверёк двигался уверенно, явно зная, куда идёт. Его улучшенные чувства работали на полную — он находил самые безопасные тропы, обходил места, где пахло хищниками.

Время от времени я останавливался, хватаясь за стволы деревьев, чтобы не упасть. Дыхание сбивалось, перед глазами плыли чёрные круги. Заражение ускорялось.

Красавчик обернулся, оценил моё состояние и заволновался. Он подбежал обратно, встал на задние лапки и ткнулся мордочкой мне в ногу — мол, держись, хозяин, уже близко.

Наконец мы выбрались к знакомой пещере.

Протиснувшись в щель, я рухнул на пол.

Здесь всё было как вчера — сухо, тепло, пахло нашим недавним пребыванием.

— Умница, парень, — выдохнул я, опускаясь у стены в том же месте, где спал прошлой ночью.

Красавчик довольно тявкнул и устроился рядом, прижавшись к моему боку. В его поведении читалось облегчение.

Достав из рюкзака фляжку с водой, я промыл рану как мог. Вода смешивалась с кровью, стекая на пол. Чёрные прожилки стали ещё заметнее.

Затем достал походную аптечку. Горечь-корень, серебряная губка, обычные травы из безопасной зоны… Всё это казалось жалким против заразы от такой твари, но попробовать стоило.

Сначала съел несколько кусочков серебряной губки — её регенерирующие свойства работают изнутри. Затем приготовил кашицу из растёртого горечь-корня с водой, намазал на рану. Жгло, как в аду, но я стерпел. Поверх наложил измельчённый зверобой и тысячелистник.

В потоковом ядре Афина беспокойно зашевелилась, чувствуя мою боль через связь. Её тревога отзывалась во мне теплом в груди.

— Всё в порядке, девочка, — прошептал я в пустоту. — Лечимся. На пару. Хорошо, что яд в тебя не попал.

Она успокоилась, но я чувствовал, как она готова материализоваться в любую секунду, едва позову.

Горностай тихо замурчал — звук был едва различим, но в нём было столько преданности, что комок подкатил к горлу.

Так… Что-то не то. Словно важную деталь упустил. Я же думал о чём-то, когда вылез наружу… Лихорадка совсем мозги отключила.

Быстро порылся в рюкзаке, пальцы дрожали от слабости. Достал завёрнутый в тряпицу цветок — он всё ещё источал жар, его алые лепестки пульсировали золотистыми искрами, как крошечные сердца.

Огнежар.

Не раздумывая ни секунды, сунул его в рот. Вкус обжёг язык — горький, жгучий, будто прожёвываю раскалённый металл. Желудок взбунтовался, но я стиснул зубы и проглотил.

Эффект не заставил себя ждать.

Сначала внутри вспыхнул огонь. Он побежал по венам, встречаясь с ледяным холодом заражения. Там, где они сталкивались, боль была невыносимой.

Я…