Большая игра - Гуляшки Страница 35

Скорее всего, разведчик делал записи в дороге, пользуясь случайными возможностями. Бумагу покрывали непонятные символы и знаки. Прямо здесь, без знания шифра, я не мог ничего с ними поделать и поэтому бережно сложил листочки, для сохранности спрятав их портсигар. Хотя и так ясно, что там содержатся различные сведения о встреченных Пашино англичанах и их активности, о войсках (если их можно так называть) эмира Шир Али и обо всем прочем, что привлекло его внимание. С этим пусть Шауфус разбирается.

— Как вы расстались с Петром Ивановичем? — поинтересовался я, дав знак Снегиреву, чтобы он подложил афганцу фруктов.

— Хорошо расстались, эфенди. Петр Иванович неплохо себя чувствует и шлет тебе салам. Он ушел по дороге на Пешавар и велел передать, что сюда, в Термез, собирается вернуться через два месяца.

— Два месяца… — протянул я, мысленно представляя все те дороги, перевалы и опасности, что предстоит преодолеть моему другу. — Что еще он передал?

— Сказал, что дела пока складываются хорошо, тайник в Мазари-Шариф не нужен. В нем нет смысла, все самое главное навеки запечатлено в его голове, — афганец с важным видом постучал себя ладонью по затылку.

— Где вы с ним расстались? — вступил в беседу Рут.

— В Кабуле, господин.

— Расскажи, как добрались до Кабула, — потребовал я, отмахиваясь от прилетевшей на запах сладкого осы.

— Хорошо, но много времени потеряли, изображая паломников. Будь у нас ваши кони, мы бы вихрем туда домчались, — афганец широко улыбнулся, блеснув зубами.

Пустые мечты! Паломники ходят медленно, а тот, кто сядет на наших вороных коней, неизбежно привлечет внимание.

Беседа продолжалась около часа, за время которого я выяснил все самое необходимое, заодно составив некоторое представление об Афганистане. Для Абдулганди разбили отдельную палатку, куда он отправился спать. Остаток дня и ночь гость должен провести в нашем лагере, после чего вновь отправится в Кабул, где будет дожидаться Пашино.

— А мы что будем делать, Михаил? — поинтересовался Рут. — Возвращаемся в Ташкент?

После разговора с афганцем, я поймал себя на мысли, что чувствую себя двояко. С одной стороны — радость и облегчение. У Пашино все складывается превосходно, а нам нет нужды отправляться в Мазари-Шариф за бумагами, рискуя жизнью и свободой. С другой стороны — разочарование, и по той же причине. Ведь теперь не надо рисковать жизнью, выдвигаясь за этими самыми бумагами. Подобный анабасис* мог бы стать замечательным приключением! Да, вот такой парадокс мышления! Странно устроен человек, а гусар — тем паче, ведь мы существа ранимые, кривоногие и прямоходящие!

— Как тебе идея выбраться за Речку? — тщательно обдумав последствия, поинтересовался я. На самом деле, эта мысль довольно давно не давала мне покоя. Прямого запрета посещать Афганскую территорию я не имел, а вернуться домой и не пересечь границу, значит укорять себя за благополучно упущенный шанс.

— Предлагаешь пройтись строем при всем параде? — моментально оживился Георгий. — Я только за! И пусть враг вздрогнет! Взвейтесь, соколы, орлами!*

— Нет, не при параде. Я, ты и еще трое, без формы, но при оружии. Вылазка на два дня. Пройдемся по окрестностям, почувствуем воздух и дороги Афганистана.

— Нас в любом случае выдадут кони.

— Плевать! Доказать никто ничего не сможет. Нам главное в руки афганцев не попасться. И мы не попадемся — здесь никого кроме крестьян нет.

— Отлично, я с радостью разомну кости, — заверил Рут. Оно и понятно, что еще мог ответить молодой и склонный к браваде офицер?

Возможно, мой план казался несколько авантюрным, но это лишь на первый взгляд. На границе эмир Афганистана войск не держит. Ближайший гарнизон находится в Мазари-Шариф, в пятидесяти верстах. Так далеко забираться я не хотел, мы осмотрим ближайшие окрестности, вот и все.

Пока Абдулганди продолжал пользоваться гостеприимством гусар, мы время терять не стали. В путь отправились ранним утром, еще по темноте. В лодку, кроме двух гребцов, сели я, Рут, неизменный Снегирь, старший вахмистр Чистяков и еще один гусар по фамилии Проходько. Кони переправились самостоятельно, их лишь привязали на длинных веревках к корме.

Я с некоторым беспокойством следил за Хартумом, но великолепный конь показал себя и в водной стихии самым лучшим образом. Он плыл первым, увлекая за собой остальных скакунов.

— Через два дня, в это же время на этом же месте, — еще раз напомнил я гребцам, и мы отправились в путь. Выглядели мы как типичные мусульмане — шаровары, накидки, чалмы и тюбетейки. И лишь кони с русской упряжью да еще оружие показывали, что мы не те, за кого себя выдаем.

Но я сильно подобными вещами голову не забивал. Скорее всего, англичане узнают, что по северным границам Афганистана рыскали какие-то подозрительные личности. Ну и пусть узнают, может нервничать начнут, а доказать они ничего не смогут.

Хартум скакал легко, наслаждаясь бегом и собственными силами. Казалось, для скакуна сущий пустяк двигаться так целые сутки. Похлопав его по лоснящейся шее, я еще раз поздравил себя с удачной покупкой. Он, конечно, не жеребец взятого нами в плен бухарского эмира Музаффара, но не сильно ему уступает.

Местность казалась ровной, как стол. Серовато-коричневая земля состояла из песка и глины с редкими вкраплениями чахлой, пожухшей растительности. На востоке виднелась узкая полоска дальних гор. Судя по карте, возвышенность должна быть и на юге, уже за Мазари-Шариф. Здесь же раскинулась равнина с редкими дорогами, кишлаками и плохо одетыми афганцами. Встречные путники оглядывали нас со смесью удивления и опаски. Никто не понимал, кто мы такие, а с вопросами лезть опасались. Пятерых всадников, обвешенных оружием с ног до головы, редко кто решится о чем-либо спрашивать.

— Признаюсь, Георгий, разочарованию моему нет предела, — вечером, когда мы устроились на привал и разожгли костерок, разоткровенничался я. — Понятное дело, я не рассчитывал на чудеса природы и величественные развалины древних крепостей. Но ведь здесь даже глазу не за что зацепиться!

— Согласен, унылое местечко. Унылое, пыльное и бесплодное, — кивнул товарищ. На этом обсуждение Афганистана и закончилось — нечего оказалось обсуждать.

Ночью выли шакалы — хоть какое-то развлечение. Я думал, что вылазка принесет какую-то пользу, а она ничего нам не дала. Доберись мы до Мазари-Шариф или встреть местных джигитов, так оно бы и было, а так мы лишь впустую потеряли время. Хотя, теперь