У каждого есть второй шанс. - Гоша Карин Страница 34

это Стас. Ну что, завтра встречаемся? — Всё в силе, в три жду. — Отлично, мы с народом приедем, хоть студию посмотрим. Пиво брать? — Началось… У нас тут облико морале и сухой закон, кончай провоцировать, жду. Смотрю на Андрея — Намин с бандой завтра подкатит. — А почему с бандой? Инна улыбается — Андрей, бэнд, это и есть оркестр, так правильнее на английском, но и банда звучит.

— Слышал? Это у них там культурно обзывается, а у нас пусть боятся. Да они хотят посмотреть и оглядеться, сам понимаешь, новое место. — А ты будешь их записывать? — Буду, Инна, и новые песни уже приготовил. Мы долго разгоняемся, но потом быстро поедем, это не я, это Бисмарк сказал, но про русских, поднимаю кружку и чокаемся. — В Москве музыкантов много, но все по своим норкам разбежались, а я хочу собрать такой общий хор из рокеров и спеть песню, к будущей Олимпиаде как раз пойдёт.

Иду к пиано, попробовал, вспоминаю слова — «Вот одна из тех мелодий, о которых люди спорят…» пою им куплет и припев, пока всё — стоп и прикрыл крышку. — Вот где-так будет звучать и человек на тридцать-сорок, нормально? Они показывают по большому пальцу — Во! Ну и я так думаю, мы это точно запишем, не торопясь, но сделаем. А вот и время подошло — По домам? — Тебя провожать? — Да сама доберусь, автобус нам в помощь. У папы сегодня занято, а мамочка дома.

А ехать нам аж за Петровско-Разумовскую, но не безнадёжно далеко. — Не кокетничай, одевайся и выходи, довезу и как раз узнаю, где ты живёшь. — Дома то как насчёт увлечения музыкой? А ещё и в группе играть — ты там с папой поговори. Или мне? — Начну я, а потом посмотрим, он вообще то адекватный и меня любит, но всякое может быть. — Скажи, что ты не просто устраиваешься побренчать не танцах — ты будешь зарабатывать деньги и известность, что уж тут скрывать. — Вот этого то он и побоится, что я заброшу учёбу. — Сама сказала, что с ним можно договариваться — дерзай.

И ещё — сколько тебе лет, если не секрет? — В октябре 20 будет, уже большая. — Это хорошо, у нас тут всё по-взрослому. От себя пообещаю, что никаких поползновений на твою честь не будет — я за этим сам прослежу. Улыбается — Премного благодарны, повелитель. Всё, приехали, тут дом на 12 этажей, до свидания и качу к себе.

В семь позвонил Рустам — Привет. — О, давно не слышал, как дела? — Всё по-старому, трудимся. Наум сегодня закончили с домом, вот я и сообщаю. От Лоры и Розы тоже приветики, а от меня в субботу заглянет человек и передаст посылочку, ты в курсе. — Если будет что-то в обратку — не откажусь. — Понял, встретим, часов в восемь утра я уже встаю, пусть звонит. — Ну это само собой, передаст привет, ты его видел, узнаешь. До свидания, кладу трубку. Это неплохо, там должны подойти денежки, пусть и не огромные, но это для меня — другим за них надо год вкалывать.

А я сажусь перекусить и надо трудиться, кое-что подкинуть другу и себя не забыть, я обещал ленту девушке. И сегодня должна Рита позвонить, а у меня не готово, непорядок. А ещё вспоминаю многообещающий взгляд и линию бедра Анхен и чую, что долго я терпеть не смогу, это выше моих сил. Правда, я скинул ей сегодня втихаря бумажку с телефоном, но вот не знаю — это комитетчиками осуждается или нет? Рита позвонила в начале девятого — Привет.

— Привет. Как ты? Что-то голос не очень. — Миша, пожалей меня — зуб вырвали, с обеда успокоиться не могу. — Уже жалею и тебе ленту дописываю. — Завтра записываю Намина, в субботу эстонцы приедут, там хорошая певица. Нашёл вроде бы басистку. — Девушка? — Да, 20 лет, Инна и учится у нас. — Нормально, мне пара будет, остался ударник. — Ищу, вроде есть парочка на примете, но ещё надо смотреть. — А на меня смотреть пока не надо — разнесло щёку за сутки, представляешь? — Имел такое счастье, могу представить. Завтра созвонимся и скажешь, куда тебе ленту доставить. — Домой, куда ещё, я больничный взяла. Звони, буду ждать, привет.

Кладу трубку — не повезло девахе, но чем тут поможешь, пусть отлёживается. О, и лента готова, только снимаю, опять звонок — Алло. — Миша, это Анхен, узнал? — Таких девушек в Москве больше нет, конечно, узнал. — Чем занимаешься? — По тебе скучаю, веришь? — Верю, я тебе от метро «Динамо» звоню, тоже скучаю. — Я приеду сейчас, машину ты видела, у какого входа?

— Который к стадиону, я на улице. — Всё, никуда не отходи, я иду… Так только в армии одеваются — пулей влетаю в кроссовки, шнурки не завязываю, куртка, ключи и в двери. Но ноут успел убрать, нам сюрпризы не нужны, дррр, завожу и покатил, тут езды то пять минут.

О, вон и она, би-бип, машу рукой и меня опознали — Привьет, падает на сиденье и чмокает в щёку. Эту предупреждать не надо — сразу ремень на плечо и мы трогаемся. — А я вот только про тебя вспоминал. — Я тоже, потом собралась и просто поехала. — Смелая девушка, мне такие нравятся. Торможу у гастронома — Заедем и молока куплю, а ты посидишь? — С тобой пойду, мне интересно. Молоком не обошлись, удалось схватить сосисок, сыра и колбасы, давали наборы и икра «заморская» в придачу, но я не обиделся, она мне вполне заходит. Ну и килька в томате, под водочку, с черняшкой и зелёным луком самое оно, проверено годами.

— Вау, хорошая квартира, это на одного? — Пока да, снял на месяц, ещё прописки нет. — О, эта пропьиска, все москвичи только про неё о говорят. — Москва маленькая, а страна большая, потому и говорят. Кушать будем? У меня есть вино, коньяк и водка — что желаете? — Вау, как в баре, всё такое вкусное, повторяет строчку из анекдота и улыбается. В результате мы остановились на коньяке, она восторгалась вкусом, про цену я скромно промолчал, а я сидел с гитарой и пел ей песни.

Всякие, и на русском и на английском, как мог, но с коньяком все прошло на ура. А потом мы оказались в ванной и без затей она отдалась мне с охами и вздохами. Самое интересное, что криков «Дас ист фантастиш» не было — дурят нас