Дионисов. За власть и богатство! – I - Андрей Валерьевич Скоробогатов Страница 32

— Есть идея, — мрачно сообщил Рустам.

Что ж, мы сделали это вместе, как команда.

Вместе выкрали уже знакомую тележку официантов. Вместе упаковали его туда и довезли до второго класса, до зоны ресторанов. И вместе отправили в канализационный люк для пищевых отходов.

Всё произошло быстро. Тушка хлопнулась о стальной желоб, звякнув цепями, и отправилась в бурлящие от прожорливой морской падальнической фауны воды у борта. Видимо, и первый, в шляпе, точно также отправился.

В этом же случае больше бесило то, что этот мерзавец едва не втёрся ко мне в доверие. Потом мы молча пошли в номер, я едва не откупорил пойло, припрятанное в чемоданчике, но всё решилось успокоительным чайным пакетом, который подогнал Рустам.

К следующему обеду на палубах появились объявления «Пропал без вести, просьба сообщить», и далее по списку. А к вечеру нас с Ангелиной позвали на капитанский мостик.

Первым делом взгляд капитана упал на перевязанную руку мой спутницы.

— Дайте мне веское обоснование, что не причастны к смерти Коскинена, — потребовал он.

— Не будем, — сразу ответил я. — Мы причастны.

Глава 12

Пржевальские

Капитан вздёрнул бровь.

— Вот как? Может, и ещё кого-то пришили? Ты понимаешь, Александр, что я обязан вас теперь арестовать?

— Понимаю. Но вы не сделаете это.

— Почему же?

— Потому что убийство на корабле, в отличие от несчастного случая — это совсем другой порядок рассмотрения. Потому что затаскают по допросам всех. И, рано или поздно, докопаются до других интересных фактов. А это не только потеря должности и звёзд на погонах. Ни мне, ни вам, ни сотням переезжающих на новый континент это не нужно. Успокойтесь, капитан, те, кто его послал — были готовы и к такому исходу тоже.

— Ишь ты, как складно говоришь. И кто послал?

— Болотниковы, — ответила Ангелина. — Причëм, кто-то из пермских.

Пермские, в отличие от северных и балтийских, слыли бОльшими бандитами и беспредельщиками ещё до прихода Сухого Закона. Капитан поменялся в лице, снял фуражку и почесал седой затылок.

— «Пермских», эк вы со знанием дела. Вы прямо разбираетесь? А он прямо вам так и сказал… И что прикажете делать?

— Просто поверить, что иного выхода не было, капитан, — вздохнул я. — Теперь нам с этим дерьмом на душе жить, а не вам. А мы доверимся вам и не побежим в ближайшем порту с корабля.

Хороший, всë же, нам попался капитан. Согласился, договорились мы с ним…

Жизнь на корабле вернулась в прежнее русло. Прослушали мы и ту самую лекцию Надежды Крестовоздвиженской. Знойная рыжая красотка так грозно зыркала на меня на слайдах про сексуальные излишества как одну из причин алкоголизма, что я даже подумал, а не намекает ли она на что-то.

— Спроси, подойди про сексуальные излишества, — толкнула меня в бок Ангелина. — Может, перепадëт чего? Всяко лучше этой твоей воблы.

Ну, я и подошëл — подсел во время ужина, как раз, когда играла романтическая музыка. Пожалуй, львиная доля моего интереса к общению была вызвана новым образом Надежды Константиновны: на этот раз она осмелела и надела с глубоким, прямо-таки очень глубоким декольте.

— Меня так впечатлило ваше выступление, Надежда Константиновна. Подскажите, как именно вы к этому пришли? И почему вы отправляетесь в этот новый мир совершенно одна?

— Я не одна, я со своими драгоценными девочками…

— Понимаю, но я в другом смысле. Меня всё донимает вопрос — что именно вы имели в виду под сексуальными излишествами? Какие из них вам кажутся наиболее ужасными?

— Даже не пытайтесь подбить ко мне клинья! — насторожилась она. — А вообще… Вы… мужлан и бабник, де Онисов, крутите шашни сразу с двумя!

— Во-первых, не с двумя, а с одной, с Ангелиной меня связывают исключительно деловые отношения. А во-вторых…

— А с этой актрисой?

— Исключительно физиологические, — признался я. — Без доли романтики, простая животная похоть.

— Фу, как непристойно! Не хочу про это слышать! И поднимите уже, наконец, глаза!

Она ощутимо покраснела от разговора на такие темы и от того, что я беспардонно пялюсь ей на грудь. В тихом омуте — черти водятся, понял я. Что ж, я люблю разгадывать ребусы и решать сложные задачи — запланировал решить и эту.

Но последующие попытки «подбить к ней клинья», как она выразилась, на корабле не увенчались успехом. Один раз только приоткрылась, сказала, что вдова уже семь лет, и что муж погиб от коклюша спустя две недели после свадьбы. И почему-то всё больше казалось, что мужчин у неё с тех пор так и не было…

Так или иначе, недостатка в женском внимании я не испытывал. С Оливией мы исследовали разные не вполне подходящие для занятий любовью помещения, включая прачечные третьего класса, спасательные шлюпки, машинное отделение и уже знакомое по приключению стойло коня Антона Замойского.

Мы успешно пришвартовались в Митрофановске, в первом порту Российской Атлантиды, выгрузив там половину третьего класса, потом проплыли пару суток и разгрузились в тропическом Сан-Себастьяновске ещё раз. Удалось выйти и прогуляться — закупить некоторые бытовые вещи, экзотических фруктов и обменять один из слитков на наличность.

А народ в порту был специфический. Я сперва заметил целые группы моряков — здоровенные, плечистые, в два с лишним метра, но не негры и не мулаты, а с каким-то незнакомым, чуть ли не бледно-синеватым оттенком кожи. И одеты были как настоящие викинги.

А потом вспомнил, вытащив из памяти реципиента, и аж присвистнул. Это же были атланты, коренные жители этих мест! Вернее, их потомки, изрядно смешавшиеся с европейскими колонизаторами. Одна из полдюжины незнакомых человеческих рас с материков, которых в моём прежнем мире не было.

В покерном клубе в седьмое моё посещение я услышал фразу, которая заставила меня насторожиться.

— … Так ведь гражданская война начинается. Старые рода против Болотниковых и Демьяновых закусились — в Новой Парме уже стычка была.

— Из-за наследницы? — спросил тот седой усатый полковник. — По британскому радио передавали, что пропала без вести.

— Ох, полковник, меньше слушай радио стран-изгоев. Наверняка она в безопасном месте. Но некоторых несогласных в столице уже наверняка перерезали. Помнишь, как в тридцать седьмом, когда дядя с племянником спорили?

В тот момент я серьёзно озаботился, как там дела у отца