Как приручить дракона 2 - Евгений Адгурович Капба Страница 3

— Ч-ч-черт! — Рикович захлопнул дверь и прогудел оттуда: — Подожди, сейчас еще один контейнер принесу.

Вопросов я не задавал. Ни к чему это — сам виноват. Я ведь, получается, продался с потрохами: этот местный «гелик» стоит кучу денег и если ради этого мне нужно вспотеть от гранаты и запихать две магические штуковины в контейнеры — ну, что ж, так тому и быть. В конце концов, у меня теперь машина есть. Не нужно идти на остановку, не нужно ждать электробуса и толкаться в душегубке среди школьников с гладиолусами, которыми они тычут тебе в лицо, и надушенных мамаш. Можно сесть — и поехать! Просто праздник какой-то.

Так что вот вам шарик из бардачка, вот — портмоне, которое так было нужно, и спасибо большое. А одна граната — это всего лишь одна граната. Пустяки, как говорил Карлсон. Дело житейское.

То ли дело — первая линейка в этом учебном году.

* * *

Хуже всего первого сентября приходится классному руководителю. Даже если первое сентября на самом деле — третье. Вообще, классному руководителю, в принципе, приходится хуже всего. Собери обормотов по всей школе, запихай в кабинет, займи чем-то до линейки, пересчитай для организации питания, а там кто-то опоздал, а этот — цветы помял, а тот уже дневник начал заполнять абы-как, а у этой бантик оторвался…

И совсем по-другому чувствует себя свободный и независимый учитель-предметник!

Конечно, я не удержался и приехал на машине. Припарковался у магазина, метрах в трехстах от школы, чтобы не создавать лишний ажиотаж: родители привозили своих чад и транспорта у калитки скопилось предостаточно. Да и привыкнуть стоило, за рулем я не сидел года три точно — по субъективному времени — и, получив такой вездеход, добирался на улицу Куракина осторожно, по грунтовым улицам частного сектора, не выезжая на Земскую или Бакланова.

Стайка пацанов окружила «Урсу», тыкали пальцами, что-то обсуждали… Знакомых среди них не было, так что я, глядя в зеркало, поправил складки костюма, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, подхватил портфель с бумагами и канцелярщиной — и выбрался на улицу.

Утреннее солнце уже начинало припекать, предвещая теплое бабье лето в начале сентября. Толпы детей с родителями шумною толпою кочевали по направлению к школе. Белоснежные блузочки, гольфы, бантики и кучеряшки девочек соседствовали со смятыми от рюкзаков пиджачками, отутюженными брюками и расчесанными на пробор волосами у мальчиков. Старшеклассники, конечно, выглядели гораздо более свободно, но тоже — парадно и отутюженно. И куда это денется через пару дней?‥

По школьному двору, мимо дриады и астролябии, под сенью яблонь и груш я пробирался к крыльцу, где разворачивалось основное действо.

— … Государя почитать и порядок уважать

Учат в школе, учат в школе, учат в школе… — надрывались динамики на крыльце.

За аппаратурой сидел Гасан и его белозубая улыбка сияла на смуглом лице. Оптимист, однако! Так улыбаться в первый день учебного года — это нужно иметь стальные нервы.

— Сардэчна запрашаем, — на чистом белорусском языке произнес южанин.

— Ваалейкум ас-салам, — откликнулся я. — Ты что, тоже свободная птица, классного руководства не всучили?

— Физручку напрягли, ей дали пятый класс. А я за это на соревнованиях выступлю от Вышемира, по прикладному многоборью, — Джабраилов был откровенно счастлив по этому поводу. — И на конкурсе самодеятельности спою. Я ведь пою… Немного.

— А-ха-ха, как в анекдоте… — не удержался я. — Знаешь — этот, как грабители учителя остановили и требуют деньги и часы…

— Не-а! — помотал головой математик. — Ну-ка, дорасскажи?

— Ну, говорят ему, давай деньги и часы! А он в ответ: часы не дам! Забирайте классное руководство!

— Хе-хе! — кивнул коллега. — Это печально.

— Для тех, кого чаша сия не миновала…

— А-а-а-а-а-а!!! — с диким бессвязным ревом мимо нас промчалась толпа пацанов-шестиклашек.

Они устроили давку в дверях, едва не смели всю аппаратуру, с грохотом ворвались в школу и с ускорением, достаточным для выхода на первую космическую скорость, скрылись где-то в глубинах первого этажа. Мы с пониманием переглянулись и я пошел к себе. Пусть лучше сейчас набегаются, чем на уроках дуреют. Хотя шестиклашкам дури хватит суток на трое беспрерывного балагана, у них, кажется, ядерный реактор вместо внутренностей установлен…

Мне повезло: первым в учебном году уроком в расписании значилось обществоведение у выпускного, десятого, класса. Как раз, можно понять, на каком я свете как педагог. Есть ли еще порох в пороховницах, или мой костюм и моя модная прическа, и мои понты на турничке — просто шлак и не стоят выеденного яйца? Как говорил капитан Джек Воробей, человек — это то, что он может и чего он не может. Если я не могу быть хорошим педагогом, то зачем это все?

Раскрыв окно нараспашку и пердвинув бегунок на календаре на 3 сентября, я скинул пиджак прямо на первую парту, закатал рукава, взял в руки мел, на секунду замер перед доской, а потом быстро стал писать, заполняя белыми латинскими буквами темно-зеленую поверхность:

«FONAR', VEREVKA, TOPOR, SPICHKI, RUZH’E, KANISTRA S KEROSINOM, BANKA TUSHENKI, SUHPAJ, APTECHKA, SPASATEL’NYJ ZHILET, RAKETNICA, MACHETE, PROTIVOGAZ, BUTYL' S VODOJ, RADIOPRIEMNIK…»

Из окна продолжала доносится музыка, впиваясь в мозг и мешая сосредоточиться. Детский голос заунывно голосил:

— Нагружать всё больше нас

Стали почему-то,

Нынче в школе первый класс

Вроде сервитута… — захлебывались колонки Джабраилова.

До линейки оставалось минут пятнадцать.

2. Мозговой штурм

На асфальте мелом были нарисованы прямоугольники, внутрь каждого из них — вписаны условные обозначения. Ну, 1 А, 3 В, 10 С и прочее. Все они располагались буквой П вокруг школьного крыльца, которое служило своего рода трибуной мавзолея. На крыльце собирались очень важные люди: какие-то официальные лица из народного просвещения, шефы из Дорожно-ремонтного управления, администрация школы, попечительский совет.

Детей выводили из запасного выхода и выстраивали каждый класс в свой прямоугольник. Независимо от численности класса и габаритов ребят, прямоугольники были одинаковыми — и для первоклашек, и для старшеклассников. Потому десятый класс толпился и теснился, а второй — разбредался и терялся. Определенно — белым мелом на асфальте писал Кох!

Хорошо, хоть гениталии не понарисовывал, из хулиганских побуждений. Снага есть снага, даже если