Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Большаков Валерий Петрович Страница 3

Мельканье голых ног неизменно рождало во мне игривые мысли, но я снисходительно поругивал себя, убеждая седого сатира не гоняться за юными нимфами.

Хотя какой из меня сатир? Стыдно признаться, но моей единственной девушкой была Даша, вскоре вышедшая за меня замуж. А жене своей я не изменял…

Теперь-то я свободен, а толку? Соседушки мои чуть ли не втрое моложе меня! Просто две прелестницы используют знакомого деда в корыстных целях, а дед и ведется.

Эти коварные создания даже по отчеству ко мне не обращаются – никаких «Михаилов Петровичей», только «Миша».

«Миша, привет!», «Миша, спасибо тебе огромное!».

А Миша цветет и пахнет…

Заперев за собою дверь, я испытал легкое удовлетворение, ибо впервые занимал не совместную жилплощадь. Тут пролегала моя собственная, суверенная территория, откуда меня не выгнать. Всякое бывало…

Квартирку мою я пока что скудно обставил – деньги почти закончились, а на работу в Москве еще не устроился. Всё варианты рассматриваю, хотя у «предпенсионера» выбор не велик.

Думаю, папины гены тоже должны помочь – мне передалось отцовское умение ладить с компами, «железо» его слушалось. А у меня вдобавок и память феноменальная, хоть в цирке фокусы показывай.

Если я что-то и забываю, то лишь по своему желанию, усилием воли. Просто, чтобы не засорять мозг лишней информацией. Могу прочесть книгу – и запомнить ее наизусть, от корки до корки.

В работе мне это здорово помогало – я никогда не держал под рукой кучу справочников и рулоны чертежей, всё хранилось в моей голове.

– Ну, ладно, профи, – решительно сказал я самому себе, прерывая старческие рефлексии, – пора и делами заняться. Домашними!

И затеял стирку. Вещей у меня немного, я даже перестарался малость – сунул в жадный зев стиралки чуть ли не всё мое «приданое».

Повертевшись под душем, я потом долго искал, чем же мне прикрыть наготу, пока не обнаружил мятые пижамные штаны, месяц назад забытые в дорожной сумке. Подсмыкнув их, прошаркал в тапках на балкон, где сохла рубашка, постиранная с вечера. Принарядился.

Как оказалось, вовремя.

В дверь деликатно постучали, и я двинулся открывать, на ходу застегивая рубашку.

– Да-да!

Нарисовалась Наташа Томина. Грива каштановых волос, подсвеченная яркой лампой с площадки, заиграла медью и золотом. Ослепительно улыбнувшись, девушка спросила:

– Можно?

– Вам можно все, – ответил бархатным голосом.

Томина вошла, обиженно выпячивая нижнюю губку.

– Опять на «вы»?

– Больше не буду! – покаялся я, одновременно пробегая глазами по ладной девичьей фигурке, которую короткий халатик скрывал весьма посредственно.

– Ну, ла-адно, – важно протянула Наташа. – Я пришла знаешь зачем?

– Не-а.

– Хочу пригласить тебя в гости! – выпалила Томина.

Я закряхтел, проводя ладонями по неглаженой рубашке.

– Боюсь, мой костюм не совсем подходит для визитов…

– Да мы по-домашнему, в дезабилье! – замахала Наташа руками. – Чайку попьем, поболтаем.

– А с меня тогда что? – спросил я, взбодрившись.

– А я у тебя вчера бутылку тоника видела… – затянула девушка.

– «Швепс»?

– Ага! У нас еще «Чинзано» осталось немного, с прошлого раза, а мы его чистым не пьем – с тоником вкуснее.

– Принесу обязательно, – твердо пообещал я.

– Так пойдем!

– Сейчас? – замешкался я.

– А чего ждать? Время идет, молодость проходит! – рассмеялась Наталья.

– Ну, вам… м-м… тебе еще рано об этом сокрушаться.

– Ты умеешь говорить комплименты, – улыбнулась девушка.

– Комплимент – это когда восхищаешься стройностью толстушки, – парирую я. – Мне куда приятней говорить правду. Скажешь красивой девушке, что она хороша – и самому приятно, и красавишне. Сейчас я захвачу тоник.

Достав пластиковую бутылку из холодильника, отправился в гости, чувствуя суетливость в мыслях. Да и трудно ожидать от человека постного смирения, когда чуть впереди цокают каблучки, а круглая попка вся такая вёрткая…

– Как Лена? – спросил я, чтобы отвлечься.

– А всё уже! – оживленно ответила Томина. – Горло не болит, и вообще… Только синяки не сошли еще.

– Это скоро пройдет.

Наташа пропустила меня в прихожую и крикнула:

– Ленка, мы пришли!

У девушек было чистенько, опрятно – и уютно. Никаких особых ухищрений – просто цветок на подоконнике, картина на стене, оригинальный половичок – и местожительство превратилось в дом, куда тянет вернуться.

Лена Рожкова вышла нас встречать. Она тоже упаковалась в цветастый халатик, только не такой, как у Наташи, застегнутый на пуговицы, а в запашной, туго перетянутый поясом. Девушка ласково улыбнулась мне и отобрала бутылку с тоником.

– Прошу к столу! Сегодня мы будем праздновать… – начала Лена, тут же напуская таинственности: – Ну-у… Наташка в курсе, а тебе я потом скажу.

– Заинтригован, – сказал я, проходя в комнату.

Девчонки особо не мудрили, да и средств на кулинарные изыски у них точно не было. Так, сварганили шарлотку да нарезали колбаски, сырку, даже на ветчинку разорились. И еще баночку корнишонов откупорили.

– Чем богаты! – пропела Наташа, торжественно выставляя на стол ополовиненный сосуд с цветастой наклейкой «Cinzano». – Твой ход, Миша.

Я кивнул и разлил розовый вермут по рюмкам – все три представляли разные сервизы.

– Вот в наше время… – проговорил, подражая аксакалам, оккупирующим лавочку у подъезда. – В восемьдесят втором я такую бутылку случайно купил – ресторан торговал навынос.

– И почем? – заинтересованно спросила Лена.

– Девять рублей за литровую.

– Ты скучаешь по тем временам?

Я пристально посмотрел на Рожкову. Мне почудилось, что девушка задала свой вопрос не в порядке застольного трёпа. Она даже немного нервничала.

– Скучаю?.. – пробормотал, раздумывая, и решил говорить, как есть. – Дело не в ностальгии, Леночка. Понимаешь, я родился и вырос в великой стране, и когда всякие лишенцы развалили ее, я будто стал эмигрантом против своей воли. Российская Федерация – это сильно обгрызенный Советский Союз, в котором почти не осталось ничего советского. У меня отняли очень и очень многое – красный пионерский галстук и комсомольский значок, Ленинград и Калинин, обращение «товарищ» и уставную фразу «Служу Советскому Союзу!», милицию и КГБ… Да что толку перечислять? Мне стало очень неуютно, некомфортно, когда СССР распался, и такое состояние держится во мне до сих пор. Я не успокоюсь, пока эта страна снова не станет Союзом – Российским или Евразийским, не суть важно.

– А я читала, что в СССР был тотальный дефицит, – осторожно сказала Наташа, – и что не разрешалось просто, вот так вот, взять и выехать за границу…

– Верно, – кивком согласился я. – Как правда и то, что Советскому Союзу изо всех сил мешали расти, все время вели войну против нас, да и внутри СССР хватало вражья, начиная с пленумов ЦК КПСС и кончая посиделками творческой интеллигенции. Слишком много было наделано глупостей, допущено ошибок… Вместо того чтобы реально развивать строй, увлекались софистикой – то у нас «развиты́й» был социализм, то «развитóй». Ой, да ну их всех!

– А давайте выпьем за СССР! – предложила Лена внезапно.

– Не чокаясь? – криво усмехнулся я.

– Чокаясь, чокаясь! Наливай.

Я плеснул в рюмки тоник, щедро разбавив вино.

– Ну, поехали! – произнес универсальный тост.

Рюмки клацнули, озвучивая единодушие. Хорошо пошло!

Так мы втроем и уговорили бутылочку. Девушки разрумянились, глазищи заблестели, да и я ощутил легкий налет хмеля. Было приятно вдвойне – влечение ведь тоже не оставляло меня. Первый раз за столько лет оказаться в компании двух студенток, спортсменок и пусть не комсомолок, но красоток – тут кому угодно голову закружит!

Мы болтали обо всем и ни о чем, живя ощущениями, как во всякой молодежной компании, а пока грелся старый, чуток мятый чайник, Рожкова объявила танцы.

– Я сама, я сама! – заспешила Наташа и осторожно, держась пальчиками за края, вынула из конверта грампластинку.