Главная роль 5 (СИ) - Смолин Павел Страница 29

— Прогресс — это здорово, — покивал я. — Рад, что хотя бы в этом мы с вами сходимся во мнениях. Однако сначала нужно определиться с тем, как нам в последний в истории раз провести в Княжестве серьезные реформы.

«Гости» аж подпрыгнули — «последний раз в истории» напугает кого угодно. Теперь нужно дать подсказку Антти, который, судя по выражению лица, мучительно пытается найти свое место в грядущих переменах:

— К примеру, в городах будет отлично смотреться трамвай. В отличие от гужевого и основанного на сжигании топлива транспорте, он экономичен и не производит грязи и копоти, то есть — экологичен. Полагаю, Княжество сможет произвести потребное количество рельс.

Увы, манящие экономические перспективы в голове Мехелина проиграли национализму:

— Ваше Императорское Высочество, неужели мы не сможем сделать так, чтобы упомянутые вами электрические стандарты в Княжестве и соседних губерниях были одинаковыми без изменений существующего порядка вещей?

— Существующий порядок вещей пришел к тому, что опубликованная в газетах неизвестными лицами ложь погрузила Княжество в хаос, а ряд должностных лиц — в том числе назначенных лично Его Императорским Величеством — начал совершенно безответственно и опасно для жизней и здоровья подданных Империи пользоваться ситуацией к своей политической выгоде, корча из себя борца за интересы добропорядочных финнов, — холодно ответил я, стерев улыбку с лица.

— Мы с коллегой по Ландтагу полностью разделяем ваше возмущение деятельностью упомянутых должностных лиц, — заверил более прагматичный Альстрём.

Этот, похоже, за долгую жизнь проникся концепцией «лишенного национальности капитала» и крепко запомнил принцип «если капитал не растет у тебя, он будет расти у кого-то еще». Ну или в силу «недостатка образования» понимает, что дальнейшие трепыхания лишь усугубят ситуацию.

— Не сомневаюсь, — покивал я.

— Ваше Императорское Высочество, каждый добропорядочный финн в случае необходимости защитить родной дом возьмет в руки оружие, — наконец-то начал торговаться Леопольд. — Зачем государственной казне нести дополнительные расходы на обучение и содержание финских контингентов?

— Государственная казна нужна в том числе и для того, чтобы иметь возможность обучать и содержать единообразно обученную и укомплектованную армию, которую государство будет применять по своему усмотрению, но неизменно на благо вверенных Господом Его Императорскому Величеству Подданных. Родной дом у нас всех очень большой, господа, и защищать его необходимо порой в весьма неожиданных местах.

В Африке прямо сейчас, например, мужики этим в широком смысле и занимаются, объясняя негритянской гвардии, что вот эта вот деревянно-металлическая штука умеет пулять из дырки кусочки железа во врагов, но сначала этот «кусочек» нужно в штуку засунуть — это же не магия, а типа дыхательная трубка, в которую «дышит» порох.

— Прошу Ваше Императорское Высочество не считать меня и других мужчин Княжества трусами, — подстраховался Леопольд, наконец-то понявший, что в этом кабинете могут докопаться до любого неосторожного слова. — Однако не могу не заметить, что ожидать от финнов проявлений героизма вдали от границ родного княжества не приходится.

— Ты же не знаешь, Леопольд, — ласково упрекнул его я. — В головы каждому финну заглядывать ты не умеешь, а берешься рассуждать так, будто да. Если жители Княжества останутся как сейчас — на особых правах, со своими командирами и со своим пещерным нацизмом в головах — да, чудес отваги могут и не продемонстрировать. Но если в подразделении будет двое финнов, десяток русских, тройка поляков, удмурт, калмык, несколько кавказцев, а командиром при них условный якут, получится не никудышное, озабоченная лишь границами малой Родины, формирование, а звено огромной Общеимперской боевой машины.

— Один паникер и пораженец может разложить все подразделение, — заметил Антти.

— Паникеры и пораженцы в армиях с самого их основания имелись, и ничего — как-то справлялись, — не проникся я. — Теперь к вопросу образования. Отучившись в финноязычной школе и закончив финское же учебное заведение житель Княжества обречен до конца своих дней ограничиваться только границами Княжества, без расширения сферы своих интересов до одной пятой части всей созданной Господом земной тверди. Я считаю это попросту несправедливым — каждый подданный Империи обязан получать равный доступ ко всем предоставленным ему государством инструментам самореализации. Изучение шведского языка и тамошней истории в наши времена является вообще бесполезным, а потому из учебных программ мы это вычеркиваем.

— Может и подданных Швеции из Княжества выгнать прикажете, Ваше Императорское Высочество? — подлил сарказма Мехелин.

— А как иначе? — сымитировал я удивление. — И не только из Княжества — по всей Империи ныне ведется негласная кампания по приведению иностранных подданных к российскому гражданству: человек существо в массе своей родную страну любить склонное, а значит будет обслуживать интересы не места жительства, а места рождения. Заметьте, это при том, что место рождения человеку порой ничего не дает, а место жительства позволяет, так сказать, расправить крылья в полную ширину. К счастью, Княжество является неотъемлемой частью большой и дружной Империи, а значит финская молодежь принесет пользу как малой, так и большой Родине — это уже моя подводка к неизбежному принятию пакета указов об обмене студентами между провинциями нашей Империи, который обогатит молодежь новыми знаниями и знакомствами — этими важнейшими компонентами взрослой и деятельной жизни.

— Ваше Императорское Высочество, может пролиться кровь! — наконец-то скатился в шантаж Леопольд.

Спасибо. Теперь нужно сделать вид, что мне все равно:

— Кроме того, перевод рублей в марки и обратно уже сейчас создает известные препоны экономической активности, и эта тенденция будет нарастать — стоимость рубля в свете комплекса причин в ближайшие годы начнет неуклонно расти, а Его Императорское Величество вскоре издаст указ о запрете Княжеству привлекать для поддержания стоимости марки иностранные кредиты. Это — полный бред, господа, когда провинция государства обладает подобными возможностями. Одна Империя — один экономический контур. Разумеется, в обосновании указа будет содержаться описание примитивной схемы: финский экспортер сбывает продукцию за крепкие рубли, а жалование своим рабочим выплачивает дешевой маркой, разницу радостно трамбуя в свой карман.

Богатенькие бизнесмены-«гости» подскочили, как ужаленные: схемка реально примитивная, однако работает без нареканий с самого момента изобретения такой штуки как «разница в курсе валют». Пора «подсекать»:

— На самом деле Ландтаг мне не нужен. И Дума эта ваша националистическая не нужна. Меньше чем через час из типографий на улицы попадут свежие газеты с новостями о том, что в ходе проверок на шведском судне были найдены уготованные в рабство дети. Финский мальчик и не менее финская девочка среди них имеются. Остап, папочку уважаемым гостям.

Секретарь выдал материалы, а я тем временем продолжил:

— Народ на улицах уже давненько, и накал страстей потихоньку растет. Еще дня три сохранения «статуса-кво» заставят людей разойтись — устали, замерзли, а толку нет. Но этого не случится: благодаря свежим новостям вектор народного недовольства сместится туда, где прекрасно проявляется истинное лицо пещерного национализма, который вы здесь, господа, так старательно пестуете многие десятилетия — на ненависть к шведам. Погромы неизбежны, и после их начала я с чистой совестью смогу отдать силам правопорядка приказ пресечь беспорядки. Параллельно я получу из столицы особый указ Императора, согласно которому органы управления Княжеством признаются никчемными и неспособными своими силами справиться с кризисом. В связи с этим у Княжества появится нормальный генерал-губернатор общеимперского образца и столь же общеимперские органы управления. Марка будет признана вредной для рабочих и крестьян Княжества и упразднена. Да, стабильность несколько пострадает, но я обещаю вам, Господа — это станет последним пакетом реформ в жизни Княжества.