Дети, сотканные ветром. - Артём Ерёмин Страница 28

наш город – край-мечта. Сюда устремлены грёзы многих чаровников, и нет дорог, которые не вели бы в Златолужье. Море возможностей и реки, желающих ими воспользоваться. Однако, – Баба Яра сердобольно посмотрела на мальчика, и тот догадался, что предостережение назначалось ему, – он стребует втройне.

Лев оглянулся и не увидел, чтобы эта опасность кого-то волновала на опрятных каменных дорожках. Повсюду его окружали чаровники. Взрослые и юные. В одиночку или целыми семьями. Кое-где в толпе мальчик замечал скачущие устройства наподобие дворника с метлой, и тогда он прижимался к Бабе Яре.

Так, под руку они дошли до трамвайных путей. Над головой гаркнула механическая птица. Лев успел заметить, как двухголовый фонарь, на котором она сидела, затушил в одном шаре изумрудное пламя и взвил рубиновое в другом.

– Железная дорога – лучшее средство для беглого осмотра Златолужья. К тому же нам ехать на окраину города.

Из-за поворота, стуча о шпалы, к ним подкатился паровой тягач. Он тащил за собой два голубых вагона, под завязку забитых народом. Мальчика не прельщало находиться в замкнутом пространстве с чаровниками, однако участь остаться одному на улице казалась неприглядней. Бабе Яре уступила место молоденькая девушка в пышном платье и мимолётом улыбнулась Льву. Тот, заливаясь румянцем, пристроился рядом с попечительницей у заднего окна.

Вагон тронулся и быстро набрал скорость.

Баба Яра достала из сумки два жетона и любезно попросила передать их усатому мужчине в служебном кителе. Тот медным аппаратом на груди проделал по три отверстия в каждом билете.

По правое плечо возник речной канал. И вскоре опасения мальчика оправдались: без всякого предупреждения трамвай завернул к воде. В сером ребристом отражении канала можно было различить, как голубая стрела ускорилась и, точно играя в салки, гналась за бледным солнечным диском. От подобного вида у мальчика закружилась голова, и он обрадовался, когда под рельсами вновь возникла мостовая.

С полудюжины раз поезд останавливался и выпускал чаровников, довольных глотку свежего воздуха, а взамен поглощал новых пассажиров. Баба Яра и Лев же следовали до конечной станции.

Вагон на секунду опустел и тут же заполнился с лихвой, прежде чем отправиться обратно. Баба Яра и Лев некоторое время наблюдали затем, как их недавние спутники рассасываются по обширной площади из жёлтого кирпича.

– Как тебе город, милый? – поинтересовалась старушка.

Мальчик честно признался, что подробно ни к чему не присматривался. Зато умолчал о том, что боялся даже пошевелиться, ожидая подвоха со стороны чужаков.

Мерить площадь шагами они не стали. По словам Бабы Яры, их уже заждались. На пути находилась обветренная статуя мужчины на цельном малахитовом постаменте.

– Узнаешь одного из Старцев-Ткачей?

– Не очень, – смутился Лев.

– И впрямь вид у него получился заумным.

Конструкция здания вокзала из стекла и камня напоминала четвертинку яблока, внутреннее же пространство состояло из просторного зала, похожего на крытый парк. Новоприбывшие после изнуряющей дороги прогуливались посреди зелени редких деревьев, а будущие пассажиры располагались у фонтана и товарных лавок. Среди путников в неведомые земли Лев замечал мужчин в форменной одежде. Строгий фасон кителя и предвзятый взгляд выдавал представителей правопорядка.

С одним из них Льву удалось столкнуться в первый день.

– Он где-то здесь, – сказала Баба Яра, вглядываясь в толпу. – Милый, постой тут, я вмиг его разыщу. Только не уходи.

Куда бы он ушёл? Повсюду шныряли автоматоны на плетёном шаре и кое-где выпрыгивали из толпы уборщики. Не хватало, чтобы он нарвался на них во второй раз.

Мальчик не переставал поражаться миру чаровником. Их общество будто забуксовало в позапрошлом веке и выглядело для него шествием любителей кружевных платьев, тросточек и пышных усов. Тем не менее в ограниченном пространстве они добились едва ли не всех удобств людской цивилизации, а их архитектура изумляла. И это помимо подобных роботам механизмов, работающих на неведомой энергии, к которым Льву нужно спешно привыкать.

У чаровников даже существует железная дорога. Внезапно мысли Льва угодили в тупик. Чуди утверждали, будто мир за Пеленой расколот, и его осколки разбросаны далеко друг от друга. Как же тогда им удалось связать друг с другом куски земель?

Лев задрал голову к лучам солнца, которые просочились за край бледно-серых туч и теперь струились по стеклянным витражам. Он загляделся, сделал лишний шаг и уткнулся в бок долговязому мужчине.

– Простите меня, – скорбно произнёс тот.

– И вы меня, – поспешил извиниться Лев и протёр глаза.

Продолговатое лицо мужчины выделялось серостью, точно сегодняшнее небо въелось в кожу. Он нахмурился и, не дав мальчику опомниться, развернулся к выходу.

– Что-то случилось? – обеспокоилась подошедшая Баба Яра, и к облегчению Льва её кожа оказалась обычного цвета.

– Ничего.

– Коли так, познакомься с Матфеем, подмастерьем Собора Трёх.

Позади неё находился крупный парень. Взлохмаченные волосы, пушистый свитер с длинным воротом и большая обувь – он напоминал пробудившегося от спячки медвежонка и оттого сильно недовольного. Поддерживая чемодан, парень откровенно обошёл Льва любыми проявлениями внимания.

– Привет, меня зовут Лев.

– Я рад, – ответил Матфей голосом, отстающим от тела во взрослении.

Не разъяснив причины радости, он протопал к выходу.

Баба Яра притворно поправила гребень у себя в волосах и ухмыльнулась, словно обращаясь ко Льву: “Я же предупреждала”. Они вышли на площадь, и старушка предложила отдохнуть на скамейке у монумента заумного старца. Матфей напрасно возражал.

– Насколько бы мы ни опоздали, путь я и Лев проделали долгий, – отрезала старушка.

Матфей с показным недовольством устроился на собственном чемодане. Баба Яра отнюдь не теряла веселья и добродушия, даже тогда, когда оба её спутника хмурились.

– Полагаю, про события молодой жизни ты поведаешь по приезде домой, – обратилась она к Матфею, который явно не помышлял об этом. –