Ткач Кошмаров. Книга 5 - Юрий Розин Страница 25

У меня был теоретический набросок, черновик безумной идеи, которую я лелеял для травмированных мастеров вроде Даргана. Принцип Замершего — существа с остановившимся, кристаллизовавшимся внутри плоти Потоком, дарующим нечеловеческую прочность.

В теории, можно было наполнить тело до критической плотности, заблокировав энергию, сохранив сознание в проводнике, а потом, после перестройки тканей, вернуть его. Идеальный солдат. Несокрушимый воин.

Но у меня сейчас не было времени на тонкости. Не было идеальных условий. Было только разбитое тело, полное свежих ран, и клубящаяся в ногах черная зараза искажения. Тем не менее, если я хотел не просто сгинуть, а оставить после себя что-то опасное, это был единственный вариант.

Я скомандовал Ананси, и он, мое второе я, без колебаний излил в мое физическое тело всю накопленную энергию Вулкана. Это был не направленный удар, а тотальное затопление.

Я чувствовал, как каждая клетка, каждое нервное окончание взрываются от чудовищного давления. Поток насиловал плоть, не прошедшую даже крещения Штилем, пытаясь заполнить каждую щель.

В груди, в руках, в неповрежденных участках тканей он достиг критической отметки — и остановился. Замер. Сжался, превращаясь в твердый, неподвижный кристаллический каркас.

Но в ногах и в местах свежих, окровавленных ран все пошло наперекосяк. Энергия Вулкана там не смогла кристаллизоваться. Вместо этого прожилки искажения, словно паразиты, воспользовались этим мощным приливом.

Они стремительно распространились по замершему Потоку, как ядовитый плющ по каменной стене. Они не останавливали энергию — они извращали ее, пожирали и трансформировали саму структуру моего тела.

Я наблюдал со стороны, через множественные глаза Ананси. Мое земное тело начало меняться. Кожа в местах ран покрывалась буграми и почернела, кости вытягивались с противным хрустом, пальцы рук искривились, превращаясь в когти.

Это был не контролируемый переход в Замершего. Это была спонтанная, хаотичная мутация. Я не становился несокрушимым воином. Я превращался в чудовище. В обычную тварь Топей.

Но, похоже, мне и это увидеть было не суждено. В разум Ананси, в мое последнее убежище, резко и оглушительно хлынула боль. Острая, как лезвие, она пронзила самое ядро моего Я. Связь с телом, и без того призрачная, оборвалась окончательно.

Перед тем, что осталось от моего зрения, все поплыло, потемнело, и последнее, что я успел ощутить — это нарастающий, всепоглощающий мрак, беззвучно и неумолимо поглотивший все.

Глава 10

Головная боль была первой и единственной реальностью, что появилась у меня после пробуждения. Раскатистая, пульсирующая волна агонии, исходившая из некоего эпицентра, который должен был быть моим мозгом.

Однако боль означала, что я был жив. Это осознание пронзило туман боли, как удар молнии. Как? Последнее, что я помнил — это всепоглощающий мрак и уверенность в неминуемом конце.

Я попытался открыть глаза. Ничего. Абсолютная, густая, давящая темнота. Паника, холодная и липкая, поползла по краям сознания.

Я скомандовал Ананси выпустить нити, раскинуть сеть восприятия, чтобы понять, где я нахожусь. Ответа не последовало. Не было привычного щелчка связи, откликающегося эха его воли.

Была лишь оглушительная тишина внутри меня самого, совершенно непривычная после трех лет вместе. А затем, сквозь боль, до меня начало доходить.

Я не чувствовал своего тела. Было ощущение себя как чистого сознания, заключенного в… в чем? Это была не синхронизация, какой я ее знал. Это было нечто иное.

Я БЫЛ Ананси. Его энергетическое тело было теперь моей единственной и естественной оболочкой. Неужели это происходит при смерти тела владельца проводника?

С этой новой информацией я снова попытался изнутри этого нового «я» выпустить нити. На этот раз что-то дрогнуло. Тонкие, вибрирующие усики моего восприятия, теперь бывшие частью меня-меня, медленно поползли наружу, ощупывая пространство.

Картина, которую они нарисовали в моем сознании, была почти что апокалиптической. Я лежал на дне гигантской ямы, образовавшейся из обвалившихся этажей подземного комплекса.

Вокруг, усеивая груды бетона и искореженного металла, лежали тела. Десятки тел в униформе Черного Пламени.

Но это были не просто трупы. Они были разорваны, раздавлены, расчленены с нечеловеческой, инстинктивной жестокостью. Кровь и внутренности заливали обломки, создавая жуткую макабрическую фреску.

И в центре этого хаоса, чуть поодаль, сидела она.

Тварь.

Чудовищный гибрид паука и человека. Паучье тело размером с небольшой автомобиль. Восемь длинных, костистых лап, упирающихся в пол. Вместо головы паука — искаженный, покрытый хитином человеческий торс с неестественно длинными руками и слегка сплюснутой головой.

Кожа лица была мертвенно-серой, во лбу в дополнение к двум обычным глазам появились еще четыре глаза поменьше, а изо рта, вместо губ и зубов, торчали острые, кровавые хелицеры, с хрустом перемалывающие что-то массивное.

Мои нити, дрожа, потянулись к этому монстру, чтобы рассмотреть поподробнее, и я увидел, что он пожирал. Это был лидер штурмовой группы, мастер Острова Пепла.

Его исполинский фантом давно рассеялся, а реальное тело, или то, что от него осталось, было зажато в лапах твари. Хелицеры с легкостью разрывали плоть и дробили кости, поглощая их с утробным чавканьем.

Я смотрел на это существо, на бойню, которую оно устроило, с ужасом, но вместе с тем и со странным ощущением узнавания. И через несколько секунд стало понятно, откуда оно взялось.

Мои нити, изучающие монстра, наткнулись на его лицо. На МОЕ лицо. Искаженное, будто принадлежащее призраку, но все еще узнаваемое. Шрам над бровью, форма носа, линия скул…

Это была не просто тварь. Не случайный мутант из Топей. Это — то, во что превратилось мое тело после того, как искаженный Поток вышел из-под контроля.

Шок от осознания парализовал меня на несколько долгих секунд. Я смотрел на это чудовище, на свое собственное искаженное тело, и не мог пошевелиться.

Мысль о том, что я заперт в энергетической оболочке Ананси, в то время как мое физическое тело стало вот… этим, была настолько чудовищной, что разум отказывался ее принимать. Но факты были неумолимы. Я был здесь, а оно — там.

Инстинкт выживания, вгрызающийся в остов рассудка, заставил меня действовать. Если это действительно было мое тело, пусть и изуродованное, то можно было предположить, что какая-то связь между нами должна была сохраниться.

Я собрал свою волю, теперь сосредоточенную в энергетическом теле паука, и выслал нить Потока по направлению к монстру. Это был не приказ, не попытка контроля, а осторожный зонд, легкое прикосновение, подобное тому, как я когда-то впервые установил связь с Ананси.

Ответ пришел мгновенно. И он был знакомым. Тот самый уникальный резонанс, та самая энергетическая подпись, что давно стала частью меня. Но теперь она исходила не