Охотник на ведьм - Владилен Янгель Страница 25

Бесконечно тянущиеся мимо дорожного тракта поля наконец-то подошли к концу. Впереди в излучине реки лежала маленькое поселение, к которому мы и стремились. Чем ближе мы подъезжали к деревне, тем оживлённей становилась дорога. Нам пришлось миновать несколько овечьих отар, ведо́мых местными мальчишками. Крестьяне, едущие в деревню на своих повозках, то и дело настороженно оглядывались на нас. Ну да на дворе средневековье, и туристический бизнес ещё только зарождается, так что вместо богатеньких туристов тут бродят либо вороватые попрошайки, либо чуть менее вороватые паломники. И даже монашеская ряса Аврелия не убеждала поселян в нашей безопасности. Действительно, когда в деревеньку въезжает вооружённый до зубов всадник, то ничего хорошего это обычно не предвещает. В такие моменты особенно остро понимаешь, почему Аврелий прячет своё оружие под рясой. Кстати, а где именно?

Въехав в деревеньку, мы тут же направились к местному трактиру. Единственное в поселении двухэтажное строение можно было найти без особых проблем, уж очень небольшой была деревня. Усталые лошади доволокли нас до местного «отеля» лишь после заката. Сдав их на попечение конюхам, мы ввалились вовнутрь.

Ожидаемого бурления народа я там не обнаружил. Лишь несколько крестьянского вида парней, сидевших за одним из дубовых столов, да трое забулдыг с пропитыми рожами — вот и все посетители этого достойного заведения. Гвалт за столом здоровяков как по команде утих, стоило нам пройти мимо них. Не обращая внимания на изучающие взгляды, мы прошли к одному из столов, стоявших у дальней стены, за которым был лучший обзор всего помещения.

Немолодой пузатый трактирщик оказался возле нас мгновением позже, видимо, у владельцев подобных заведений вырабатывается своего рода шестое чувство, позволяющее вычислить обеспеченных клиентов. Аврелий попросил его не скупиться на припасы, обещав щедро вознаградить, если нам понравится местная кухня. Предвкушая наживу, трактирщик тут же упорхнул, окрылённый перспективой здорово нажиться на заезжих церковниках.

- А теперь смотри. - Аврелий достал найденный золотой. Повертев его в руках, он положил золотой на стол, непонятным гербом верх. - Посмотрим, что он скажет, когда увидит его.

Ожидания инквизитора полностью оправдались. Трактирщик весь как-то скукожился, увидев странную монету, и тут же испарился, куда-то на кухню.

- Так что это за герб такой? - Не выдержал я. - Почему ты придаёшь такое значение этой монете и почему трактирщик так удивился, увидев её.

- Да ничего необычного в этой монете нет. - Инквизитор усмехнулся. - Если не считать, что это герб старого маркграфа...

- Ну вот, а говорил, что герб не знаком, — хмыкнул я, — И как же она здесь оказалась. - Я взял в руки раритетную монетку. - Вроде она не выглядит настолько старой.

- Да бог его знает. - Аврелий приступил к еде. - Это совсем не наши заботы. Ну, потерял кто-то. Ну не любят такие монеты местные жители, оно и понятно, за такое вполне можно оказаться на виселице. Зато мы теперь с тобой сможем практически бесплатно питаться во всех встреченных постоялых дворах, особенно если там поддерживают лоялистов, организовавших сопротивление власти епископа.

- Сопротивление, лоялисты? - Опешил я, с каждым новым словом инквизитора я чувствовал себя всё бо́льшим идиотом.

- Ты так спокойно к этому относишься? - Спросил я, отчаянно пытаясь понять, чем руководствуется инквизитор.

- А как я должен к этому относиться? - Полюбопытствовал Аврелий. - На веру они не посягают, с колдунами и ведьмами не якшаются, крестьян не обижают. Так какой смысл от них избавляться?

- Но они посягают на власть. - Пробормотал я не слишком неуверенно. Помниться в моём мире с подобными революционерами любой правитель боролся до последнего.

- А что с ними бороться? - Спросил Аврелий, похоже, возможность выспаться в постели, а не на собственном плаще настроила его на добродушный лад. Во всяком случае, такой разговорчивости за ним я ещё не наблюдал.

- Понимаешь, они ведь носа из лесов не показывают, к тому же мелкие стычки позволяют держать стражу и егерей в боевой готовности. К тому же бо́льшая часть этих повстанцев, повоевав немного, возвращаются в свои деревни, заводят семьи и становятся вполне себе мирными поселянами, исправно платят налоги, а в случае нужды могут постоять за свои дома и за веру. - Пояснил Аврелий, подтягивая к себе зажаренного целиком гуся. Когда трактирщик успел водрузить его на стол, я не заметил.

- Это ведь не всё? - Спросил я, извлекая из ножен столовый нож, ну, во всяком случае, ни для чего, кроме еды, я его не использовал, хотя таким и пырнуть можно — мало не покажется.

- Не всё. - Благодушно кивнул инквизитор отчекрыживая вторую лапку у бедной птицы. - Бо́льшая часть егерей набирается именно с этих земель, так что когда их посылают проредить поголовье мятежников они особенно и не усердствуют, поскольку сами не так давно прятались по этим лесам. - Услужливо пояснил инквизитор, пока я сосредоточенно поглощал кровяные сосиски, заедая их кашей. От попыток понять логику этого мира меня начало как-то нездорово подёргивать.

Это что же? здесь бунт что-то вроде народной забавы? Эдакий брутальный аналог наших толкинистов? Плюнув на весь этот театр абсурда, я принялся смаковать сосиски. М-да... есть в этом мире приятная особенность — здесь ещё не насобачились впаривать людям сою с запахом мяса под видом колбасы. Ха, да тут колбасу делают из мяса! Из МЯСА, мне, как продвинутому жителю двадцать первого века подобное кажется сказкой. Впрочем, судя по роже трактирщика, делает он это не по доброте душевной, а потому, что ароматизаторы здесь ещё не изобрели. В общем, набитый желудок как ничто другое примиряет с суровой действительностью. Завершив трапезу, я договорился с трактирщиком о комнатах на ночь и с наслаждением развалился на набитом соломой матрасе. Какое же это счастье — снять, наконец, этот гребанный нагрудник и тяжеленный плащ инквизитора. Так, наслаждаясь необычайно лёгкостью бытия, и нажратым желудком, я провалился в череду сновидений.

Бррр... до чего же мерзко. Соскочив с постели, я принялся мерить комнатушку шагами. Гадость, тьфу, какая гадость, более мерзких сновидений в моей жизни ещё не было. На протяжении большей части ночи меня мучили самые настоящие кошмары, яркие, жуткие и совершенно не запоминающиеся. Но самое главное — это совершенно омерзительный осадок на душе, такое чувство, будто вот-вот случится какая-то гадость. Входная дверь с треском распахнулась, и