Царевич Алексей: Золото Стеньки - Игорь Черемис Страница 25

— А что за неприятная ситуация, в которую попал ваш давний друг? — спросил я.

В принципе, история, наверное, была вполне обычной для этого времени, но Марта была до степени смешения похожа на мою однокурсницу Ленку.

* * *

Ленку я знал с первого курса, но она меня первые два года нашей совместной учебы не впечатляла абсолютно — девчонка как девчонка, у нас в группе учились и более красивые, и более умные, и более милые. Наверное, эти два года у неё была какая-то своя жизнь, о которой я ничего не знал. На учебу в Москву она приехала из-под Костромы, из городка со смешным названием Буй; я вдруг вспомнил, что как раз в тех краях обитал когда-то известный проводник Иван Сусанин, спасший основателя нашей династии от отряда поляков. Впрочем, Ленку в коварных намерениях никто не подозревал и, кажется, даже не дразнил, когда мы проходили это время по истории Руси.

Мы же с ней сошлись после второго курса. Наш завкафедрой получил от начальства в качестве поощрения целый выводок школьников из какого-то исторического кружка; этих школьников он должен был вывезти в Абхазию и познакомить с тем, как проходят настоящие раскопки. Самому возиться с подрастающим поколением ему не хотелось, а у нашей группы как раз подошла пора летней практики, и его выбор почему-то пал на меня и на Ленку. Причину я так никогда и не узнал, но когда выяснил, как всё устроено на кафедре, предположил, что это был простой жребий. То есть он натурально забросил листочки с фамилиями всех студентов, подходящих под определенные параметры, в какой-нибудь древнегреческий динос — такие сосуды на кафедре имелись, пусть и не очень ценные, — а потом достал оттуда двух неудачников. Своего рода естественный отбор в действии — остальные студенты проходили практику в московских музеях, пару раз в неделю делая выписки из пыльных каталогов.

Я не особо расстроился, Ленка, как она заявляла — тоже. Правда, копать мы должны были ближе к горам, рядом с селом Хуап, где в пещере Мачагуа обнаружили стоянку людей эпохи среднего палеолита, а не рядом с морем. Но от этого Хуапа, как нам пояснили знающие люди, регулярно ходил автобус до села, которое стояло прямо на Сухумском шоссе, а уже в этом селе был прекрасный каменистый пляж. «Только тапочки купите резиновые, иначе ноги собъете», — посоветовали нам.

Тапочки мы с Ленкой купили, а подружились уже в поезде, когда выяснили, что юные историки — это физически больно. Они, правда, были не намного моложе нас — девятиклассники, которым оставался год до выбора жизненного пути, но дури в каждом из них было столько, что не в каждом студенте можно найти даже после пары стаканов крепкого вина. Завкафедрой благоразумно взял себе билет в купейный вагон и ехал отдельно, а мы весело проводили сутки пути в заполненной живыми и очень деятельными обезьянками плацкарте, где вместе с нами мучилась молодая проводница, у которой тоже была практика.

Впрочем, в Абхазии всё нормализовалось. Когда нам соединенными усилиями удалось расселить школьников по палаткам и в первом приближении наладить быт, то выяснилось, что мы значительно выносливее. После дня в раскопе эти здоровые парни и девки буквально валились с ног от усталости, а мы с Ленкой были ничего — бодрячком. Кроме того, уже через пару дней, убедившись, что эти школьники не собираются разносить стоянку пещерных людей по камешку, завкафедрой начал нас периодически баловать — то есть отпускать в тот самый поселок на трассе, где можно в полной мере ощутить южное солнце и море. Да и местные жители, знавшие, видимо, что у нищих студентов нет никаких денег, бесплатно снабжали нас фруктами и угощали шашлыком. Так что нет ничего удивительного, что мы с Ленкой сошлись ближе, чем друзья.

Это было похоже на пребывание в райском саду с полным фаршем — то есть с полностью дармовой едой и сопутствующим грехопадением. А закончилось всё в один момент и очень страшно. В Абхазии началась война, местный археолог, который курировал нашу группу от Абхазского государственного музея, стал комиссаром батальона спецназа и ушел создавать абхазскую армию, а нашей разношерстной команде надо было как-то выбраться из этого рая, который на наших глазах начал превращаться в ад.

Думаю, нам повезло, что мы обитали к западу от Сухуми, но до сих пор не знаю, сколько удачи нам потребовалось, чтобы в Гудауте сесть на один из последних поездов, следующих в сторону России, и проскочить до грузинского десанта в Гаграх. Конечно, потом нам пришлось делать пересадку в Сочи, куда нас довезли буквально Христа ради, нам не хватило денег на билеты, поскольку за время практики цены снова выросли… Но в конце концов мы оказались в Москве, где я начал планировать нашу совместную с Ленкой жизнь.

Вот только никакой жизни не получилось. Она легко со мной общалась — всё же совместные испытания сближают; мы даже сходили пару раз прогуляться и посидели в кафе, после чего я заслужил поцелуй. Но ничего большего не было — видимо, что было в Абхазии, остается в Абхазии. А уже к Новому году у неё появился парень, о чем она мне гордо и рассказала, как какой-нибудь подружке. Я её даже поздравил, хотя настроение у меня тогда было — врагу не пожелаешь, я и сессию сдавал с огромным трудом, не понимая, зачем мне всё это нужно. Но как-то справился с собой, сумел переварить эти странные отношения и продолжил жить дальше — уже без Ленки.

Она тогда всё же выскочила замуж — за такого же приезжего, как и она сама. Они обитали в отдельном блоке общаги, быт был, понятное дело, менее чем устроен, цены скакали, как призовые лошади, так что ещё через год она осталась одна, но с маленьким ребенком на руках и со следами серьезных проблем на лице и теле. От нас она отстала на год, потом, кажется, и вовсе перевелась на другой факультет, и я так и не узнал, сумела ли Ленка получить диплом