Библиотека судеб - Андрей Асковд Страница 23

– Дим, – начала она. – Я давно хотела тебе сказать, но не знала, как ты отреагируешь. У меня одна знакомая в детском центре «Апельсинки» работает, и вот там… – замялась Катя. – Я ходила. Просто спросить, поговорить. Фотографии посмотрела… И зовут её Алина. Давай завтра вместе сходим?

Димка прижал её к себе и почувствовал, как Катя облегчённо вздохнула, уткнувшись в его плечо…

– Сразу предупрежу вас, – Елизавета Михайловна взяла обратно у Димки с Катей фотоальбом. – Девочка… – на секунду замялась она, – с особенным подходом к родителям. Можно сказать, что не вы, а она вас выбирать будет. Даже не совсем она там всё решает, – улыбнулась воспитательница.

– Да-да. Мы всё понимаем, – Катя нервно накручивала пуговицу на кофте.

С самого утра ей вдруг взбрело в голову надеть ту кофту, в которой она ходила беременной. Заметив, что на ней так и нет до сих пор одной пуговицы, она спешно нашла похожую и пришила. Теперь вот сидела и нервничала. «Плохая примета – зашиваться перед дорогой», – думала она. Пуговица не давала ей покоя.

– Мы просто поговорим. Вдруг… – Катя смутилась и сделала очередной оборот пуговицы вокруг своей оси.

Та, оторвавшись, упала на пол и покатилась прочь. Катя проводила её взглядом, пока та не скрылась под шкафом.

– Я достану, – подскочил Димка.

– Не надо, – остановила его Катя. – Всё равно это не та пуговица.

Елизавета Михайловна встала и предложила им проследовать за собой в комнату свиданий. Как они её тут называли.

– Вы посидите. Я сейчас приведу Алину.

Через несколько минут дверь открылась, и директор за руку ввела девочку. Ты прижимала к себе плюшевого зайца.

– Алина, – обратилась она к ней, – вы пока пообщайтесь, а я сейчас приду. – Елизавета Михайловна аккуратно закрыла за собой дверь.

Катя с Димкой встали. Девочка стояла напротив и внимательно смотрела на них своими огромными голубыми глазами.

– Боже! – Катя прикрыла рот рукой, и из глаз непроизвольно потекли слёзы.

– Что с тобой? – испугался Димка.

– Я просто вот прямо почувствовала сейчас, что это наша дочь. Она же… она же как раз… – Катя не смогла сдержать слёзы.

Тут девочка вдруг поднесла зайца к уху, и на её лице отразилась гамма чувств. От удивления до восторга. Затем она подбежала к Кате и посмотрела на её живот. На кофту, где не хватало одной пуговицы…

– Мама! Мамочка! – Алина подпрыгнула так, что Катя еле успела подхватить её на руки.

Слёзы продолжали бежать из её глаз, но теперь они были уже другими. Она крепко прижимала к себе Алину, а та обхватывала её за шею и что-то шептала на ухо.

Из-за плеча Кати, к полнейшему изумлению Димки, на него глядел разными глазами Пуговка. Димке даже показалось, что Пуговка подмигнул ему своей пуговицей.

На Тёмной стороне

«Если научиться доверять своему сердцу, оно никогда не подведёт. Только оно знает, как сделать правильный выбор»

У Петрова выдался выходной. Нельзя сказать, что их до этого не было, как и нельзя сказать, что они были как-то календарно обозначены. Праздников, привычных в Мире Живущих, здесь не было, как суббот и воскресений. Но самым необычным было то, что Петрова и остальных жителей этого мира такое положение вещей совсем не беспокоило. Не возникало ни усталости, ни чувства какого-то неудовлетворения или разочарования. Правильнее сказать, Петров работал всегда с удовольствием. Разве что места менялись. То из дома, то уезжал в Библиотеку. Там можно было помимо своей основной деятельности приятно и познавательно провести время в обществе Библиотекаря. Тот рассказывал ему истории из разных Книг Судеб и зачастую сам выбирал ему книги для работы.

В контору Петров являлся только по необходимости, когда ему поручали очередное дело чьей-то жизни и требовалось его непосредственное вмешательство. Но чаще он сам себе выбирал книги в Библиотеке, которые даже не нуждались в каком-то мистическом проявлении. Порою человека необходимо было просто развернуть в нужную сторону. Сегодня Петров решил пройтись по городу. А то до этого момента вся его прогулка укладывалась в маршрут от дома до конторы, Библиотеки и иногда с заходом в кафе. По календарю уже наступила осень, но погода всё так же ещё радовала умеренно тёплыми днями. Катя пошла в первый класс. За несколько дней до этого события к нему зашли её родители, чтобы пригласить на школьную линейку.

– Катя очень хочет, чтобы вы обязательно присутствовали на ней, – сказали они. – Если вам, конечно, время и работа позволяет.

Петров пообещал, что обязательно будет. С того момента в городе и началось школьное оживление. Утром и в обед дети с ранцами высыпали на улицу. Петров их и до этого замечал, но пока было лето, они как-то незаметно растворялись в нём.

– Привет, дед Борь! – встретил он у подъезда своего старого знакомого. – Воздухом дышите?

– А что ещё делать? – вздохнул старик. – Выходной. Вот и хожу, гуляю. Я им говорю, что мне работа только в радость. Я ведь и при жизни водителем был.

Дед Боря недавно устроился работать на рейсовом автобусе. Его поначалу пытались уговорить, что в его возрасте надо уже просто отдыхать и ждать своего часа перерождения. Сил набираться. Но спорить со стариком было бесполезно. Так он и получил работу, но по сокращённому графику. И только короткие поездки по городу, но он и этому был рад.

Выслушав ворчание старика, Петров попрощался. Не успел он далеко отойти от дома, как услышал:

– Петров! Подожди! – какой-то незнакомый мужчина догонял его. – Привет! – протянул он руку. – Давно познакомиться хотел лично.

Петров поздоровался и внимательно посмотрел на человека.

– Даже не пытайся узнать. Никогда не догадаешься, – загадочно улыбался тот в ответ. – Пошли. По дороге расскажу.

Пока они шли, новый знакомый, которого, как оказалось, зовут Виктор, поведал Петрову всю странность их знакомства. Одностороннего до этого момента.

Виктор тоже Вершитель, но, как оказалось, из тех. Из Тёмных. Именно он запустил кирпич на голову Петрова в той жизни.

– Прости, – по-дружески он похлопал Петрова по плечу. – У меня тогда аврал был на работе, и я решил от нескольких историй избавиться. На фантазии времени не было.

– То есть, – Петров остановился. – Вся моя жизнь и вот то нудное и безрезультатное творчество – всё твоих рук дело? Все мои потуги на признание были изначально обречены?

Виктор виновато развёл руками.

– Не только я писал твою судьбу. Ты же знаешь. Просто твоя книга была одной из многих и ничем не выделялась. Вот никто ничего