Касатоныч. Забытые Острова. Одиночное плавание - Дмитрий Кедров Страница 23

Арсену необходимо развивать мышцы ног. Ступеньку за ступенькой подниматься на ногах. А он за несколько секунд взлетал под потолок, на руках! Затем параллельно потолку, доходил до другого угла комнаты, и по диагонали спустился в ту же точку откуда стартовал.

Помню я его всю жизнь. И грудная с ручками в его память тож не хилые стали. Накачал. Ну и в Мамину — Конечно!

День Четвертый. Хочешь жить — сумей! ч.2. Отходняк с отягчающими

Кас? Да — и мне это нравится!

…Не помню. Сколько это продолжалось — не помню. Отпустил тело врага только когда понял — не шевелится. Ещё каблуком в причинное съездил, для верности. Не, не шевелится!

Ну и Хер с ним! И на него — тоже. Хер, между прочим, вполне цензурное слово! Хер — так называется буква в «Кириллице»! И смысл здесь только один. Да-да, именно то о чём вы сейчас думаете! Так что все верно — и Хер с Ним! Я не звал его сюда! Мы не звали. Не просил над нами Издеваться! Нет, не просил! НЕТ! НЕ ПРОСИЛ, МЛЯ!!!

С яростью выполз из-под тела, огляделся.

Настя уже сидела на земле! Рванули друг к другу, оба, неожиданно обнялись… Как-то так получилось, что мы сели спиной к… телу. Человеком я бы его и при жизни не назвал… Организм… был…

Что говорили в первые минуты — не помню совсем! Или не слышал? Только после, как включили звук:

— … Я бы не смогла. Никогда не могла. Последние три года только и терпела. Нет, мой-то до такого не опускался. Пил, буянил, бил, но не насильничал, — на щеке Насти начинал опухать синяк.

Я указал на щёку. Настя приложив руку, повела скулой:

— А-кха-а, да, это в стиле Егора.

— Значит, Егор?

— Да. Мы с ним восемь лет знакомы, шесть с половиной — женаты. Поначалу-то всё хорошо было. На рыбалку, в лес с друзьями — все вместе. На дачу с мамой — то с моей, то к его. Жили отдельно. Мне квартира от дедушки осталась, он меня к себе прописал. Деда меня всегда понимал. И Ирку с мамой привечал… а когда он умер — я познакомилась с Егором. Только Ирка с самого начала дулась. И чего? Может и ревновала — не знаю? Ирка — моя младшая сестра. У нас пять лет разницы… — Настя говорила быстро, почти захлёбываясь словами. Её попросту несло. Может мне и не следовало всего этого знать, но как тут остановишь⁈..

— Завидовала она, от того и подлости делать начала. Егор ревновать начал. То одно, то другое. А она и рада стараться — специально что-нибудь подбросит и у нас скандал! Мама тоже… Всегда Ирку поддерживает! Презики эти…

— Может мне не надо знать? — Я было и попытался остановить Настю. Ведь сейчас вывернет всё своё самое сокровенное!

— Нет, нужно! Именно ЭТО нужно рассказать! Сейчас. Тебе.

Их ведь она в мою сумку подкинула! Целую коробку. Я сумку в коридоре оставляю — и дома, и у мамы. Часто отрытой. А Егор увидел. Что тут началось! Коробку-то я в мусорку бросила, а один, видимо, в сумке остался. И ушла сразу же, поехала на дачу. И оказалась здесь.

— А развестись?

— Не давал. И причин-то, вроде как, не было, я ж скрывала синяки.

— Напрасно!

— Ну так теперь бы я…

— Ага, сейчас ты смелая. Я за тебя испугался…

— А я за тебя…

Помолчали.

Из небытия нас вывел Август. Подошёл вплотную и ткнулся мне в плечо.

— Что, Август, что, друг мой верный? Досталось тебе? — я стёр с его носа кровь. — Прости. Не уберёг я твоего парубка! Прости!

— Ой, Кас, ты бы видел! Наш Август просто взбесился! Когда Сссанеёк меня ударил, лежу, шевелиться не могу. Только глазами лупаю.

— Ммм!

— Да ладно тебе… ну вот. Лежу и вижу как наш Август пролетает мимо и… ты в это время подбил Ссанька под колена, и тот стал оседать. От чего удар Августа пришёлся почти в горло…

Глянул… Там и ворот оттопыривать не надо. От подбородка до ключиц наливалось синим цветом.

— Совместный труд — он объединяет! И когда враг — общий. Нет, Насть, я не циник. Просто Ссанёк раз двадцать сдохнуть должен!

— Проехали! — с нажимом сказала Настя.

— Проехать-то проехали, а знаешь не могу я больше тут с ним… Трясти начинает.

— Давай переселяться обратно? — предложила Настя.

— Пошли. Но сначала… — я поднял бушлат, и накрыл верхнюю часть трупа. — Так оно вернее будет.

Привезли припасы назад. Как только разгрузили коляску, я усадил в неё тело, опять накрыв бушлатом, отогнал за угол овчарни. Настя и Август делали вид, будто они в упор не замечают, чего я там делаю.

Уборку не останавливали пока не вернули территории прежнего, вчерашнего вида.

Глянули на часы в коме — 10.30.

— Полтора часа до заказа…

— Знаешь, Настя, я даже думать ни о чём не могу пока «он» здесь. Такое ощущение что снова встанет и всё, весь этот кошмар начнётся по новой. Как «день сурка»… Давай так. Сейчас его откачу. А уж после дотолкаю к морю.

Настя посмотрела на меня явно с укором.

— Хоронить? Нет! Чтобы потом смотреть на холмик. Материальное доказательство — что я стал убийцей? Я и так не забуду! Да и креста на нём нет!! Ссанёк ГАД и, причём, дважды! ГАД, потому что меня убийцей сделал!