Ария Вечности - Михаил Злобин Страница 22

Я обозрел пятачок, сплошь усеянный даже не телами, а мясными ошмётками, и только сейчас в полной мере осознал размах отгремевшей бойни. Поразительно! Да мои птенцы уже оперились! Сомневаюсь, что мне в одиночку удалось бы устроить такую масштабную кровавую вакханалию. Так, стоп… а что с потерями⁈

Спохватившись, я пересчитал милитариев и облегчённо выдохнул. Одиннадцать. Все живы и относительно целы. Троих покусали за ноги, да Исле чуть не выкололи второй глаз, оставив длинную отметину от виска и до самого уха. Какое облегчение…

— Это… всё? — тихо пробормотал Тарин, будто боялся шумом привлечь внимание тварей.

— Да, — хрипло ответил я.

Подойдя к краю островка, я глянул вниз. Там, на глубине полутора сотен метров виднелось бугристое дно сотворённого мной кратера. А его крутые склоны находились на расстоянии двух-трёх километров от нас.

— Грандиозное зрелище, экселенс, — с придыханием изрёк Гимран. — Ваш талант пробуждает во мне одновременно и страх, и преклонение.

Отряд Безликих загудел, соглашаясь с изречением озарённого.

— Даже алавийцы на такое не способны! — выдал кто-то из милитариев.

Но я не был с ним согласен. Ведь мы ещё не видели пределов возможностей кардиналов Капитулата. Всякий раз я загонял их в выгодные для меня рамки, но никогда не бился с ними на их поле. Однако рано или поздно это всё же случится…

Краем глаза взглянув на кровавый алмаз, энергию которого я черпал для плетения волшбы, отметил, что он потемнел примерно на половину, став похожим на оникс. Но всё же сохранил форму. Это же какой великий потенциал сокрыт в рукотворных минералах?

— Подождите, а как же нам отсюда выбираться⁈ — всполошился Тарин.

— Как-как… ногами! — буркнул я.

Подавая пример остальным, я создал усечённое плетение «Катапульты» и бесстрашно спрыгнул вниз.

* * *

Больше в этот день мы никуда не поехали, а разбили лагерь неподалёку от уничтоженного улья. Темнота окутала мир, но мне всё ещё не спалось. Вновь зарядил моросящий ледяной дождик, доводящий до исступления бесконечным стуком по навесу. А вместе с ним поднялся и холодный порывистый ветер. Создатель Многоокий, ну зачем ты сотворил это место⁈ Как тут вообще умудряются люди выживать? Почему бы не сделать всю планету такой же тёплой, как наша Южная Патриархия и Королевство Медес?

Устав задаваться вопросами, на которые никто и никогда не даст мне ответа, я отправился бродить по округе. Ночь — время абиссалийских тварей. Но после того как я размешал тысячи тонн земли, словно гигантским миксером, ни одно живое или условно живое существо не решалось приближаться. В округе до сей поры царила мертвенная тишина.

От скуки и безделья я двинулся в сторону огромного кратера, оставшегося на месте творения высшей магии, и встретил там Насшафу. Она сидела на самом краю, подтянув колени к груди, и взирала на то, во что превратилось жилище её сородичей. Ни дождь, ни промозглый ветер, казалось, не досаждали альбиноске.

— Не боишься простудиться? — осведомился я, присаживаясь рядом.

— В наш-шем улье никто и никогда не болел, — отозвалась она, не поворачивая головы.

— Это потому что вы жили далеко на юге. А здесь — безжалостный север. Дай-ка я тебя просушу немного…

Не обращая внимания на вялые попытки сопротивления, я обдал абиссалийку жаром модифицированной «Горелки». Сама Насшафа вряд ли признается, но её тело заметно расслабилось. Значит, она по правде тут мёрзла.

— Как это было, Риз-з? — нарушила молчание нелюдь.

— Проще, чем в Фаренхолде, — коротко ответил я, ненавязчиво напоминая собеседнице, что тоже причастен к гибели тысяч своих соплеменников.

Тишина повисла между нами, густая, как северный туман. Только сквозняк завывал где-то в глубине кратера, будто души погребённых кьерров не могли смириться со своей участью.

— А ты… жалееш-шь, что тебе пришлось так пос-ступить? — наконец спросила альбиноска.

— Ты имеешь в виду сегодня или… тогда?

— Тогда…

После непродолжительных раздумий, я медленно покачал головой. И даже сам не берусь судить, соврал или всё же сказал правду?

— Почему? — последовал новый вопрос.

— Потому что я осознанно приносил ту жертву. Захвати алавийцы Медес, то разразившийся голод унёс бы гораздо больше жизней. Может не за одну ночь, а за год или десять лет.

Дождь усилился, но уже не казался таким пронзительно-ледяным. Словно бы я привык к здешнему суровому климату.

— А ты, Насшафа, жалеешь? — тронул я за плечо абиссалийку.

— Не знаю… я вс-сегда думала, что ты мой шаас, однако ты отверг меня. Потом я поз-знакомилась с Велайдом, который… из-звини… зачем я это говорю? Ты ведь и с-сам всё знаешь…

— Ничего, продолжай.

— Порой, я не понимаю, для ч-чего живу, — призналась альбиноска. — Надеюсь, с-скоро мне посчастливится отыс-скать ответ на этот вопрос-с.

Насшафа подняла свои нечеловеческие красные глаза и посмотрела с такой нежностью, что у меня защемило в груди. Она до сих пор не может изгнать мой образ из своего кьеррского сердца.

— Но сейчас-с я просто рада, что ты не пос-страдал, — улыбнулась она.

Не дав мне поразмыслить над ответом, абиссалийка вдруг ловко вскочила на ноги и протянула раскрытую ладонь:

— Идём. А не то и ты рис-скуешь заболеть, Риз-з.

Ну как тут было не послушаться?

— Насшафа, а в вашем улье когда-нибудь были матриархи? — обратился к спутнице, пока мы шли к лагерю.

— Ч-что⁈ — аж споткнулась альбиноска. — О чём ты говориш-шь, Риз? Такого не случалось и никогда не с-случиться!

— Да-да, ты права, и чего это я…

Насшафа сердито зыркнула на меня, но я лишь обезоруживающе улыбнулся. Отчего-то стало легко на душе. И даже луна, вторя моему настрою, проказливо выглянула из-за туч и озарила негостеприимные северные пустоши своим благородным серебристым сиянием.

Не будем пока забегать вперёд…

Глава 10

Около месяца длилось наше путешествие по Абиссалии. Смесь из различных круп и зёрен, которую ели лошади, закончилась три седмицы назад. А подножного корма в пустошах не было. Не считать же таковым мох и лишайники, которые нам здесь встречались? Желудок ездовых животных для такой пищи не предназначен. Они не северные олени. Поэтому пришлось забить всех лошадей и завялить их мясо. Это была моя промашка, что недооценил протяжённость маршрута и количество кьеррских ульев. А потому и забой проводил я лично. У Безликих, разумеется, понимания мои действия не встретили. Ведь все они были