Пепельный. Книга Ⅰ - Денис Стародубцев Страница 21

Так и пошло.

Хаэль стала Плавильщиком — особой ветвью, отвечающей за ремесло и создание нового.

Алхимик — Тлеющим, кастой тех, кто владеет запрещённым знанием, но держит его под контролем.

Через день мы начертили первые знаки на стене:

• Искры — ученики и юные маги.

• Угли — защитники и бойцы.

• Тлеющие — алхимики, ведьмы, запрещённые мастера.

• Плавильщики — ремесленники, големостроители, кузнецы.

И над ними — Пепел. Лидер. Не выше — но в центре.

— Каждый может подняться, — сказал я. — Но каждый шаг имеет цену. За титул — гори до конца.

Мы ввели знаки — простые, выжженные.

Каждый носил его на шее в виде амулета.

Мы не прятались. Нас было мало — но мы были видимы.

Слово клан впервые прозвучало снаружи, когда патруль городской стражи остановил нашего разведчика и спросил:

— Из какого ты двора?

Он ответил:

— Из Пепла.

И больше его не трогали. Каждую ночь мы собирались у костра. Без молитв богам, но с разговорами.

Каждый мог высказаться. Каждый — вспомнить, за что он пришёл мстить.

— Я за брата, — говорил один.

— Я за сына, — шептала другая.

— Я — просто, потому что больше нигде не был нужным.

На третьей неделе Варвара принесла списки:

— Пять новых.

— Кто?

— Один шпион. Один вор. Два из старой гильдии магов. Один — изгнанный хирург.

— Берём всех.

Она кивнула.

— Но с испытанием.

Испытание было одно: ночь в кругу. Один. С огнём. Без слов.

Если не сбежишь — ты один из нас.

Если сбежишь — мы не догоним. Но ты уже никогда не забудешь, как горит тишина.

Структура родилась не из устава.

Она выросла из того, что каждый знал своё место — потому что его выбрал сам.

Мы были разными.

Но в темноте — все казались одинаково горящими.

Глина. Железо. Казалось бы, мёртвые материалы.

Но в их руках — они жили.

Хаэль была мелкой. И громкой. Даже когда молчала, была достаточно шумной.

Утром она появлялась в зале храма с лицом, перемазанным пылью и жиром, прижимая к груди новый кусок глины, как ребёнка. Вечером — сидела у стены, засыпая прямо на механизированной лапе своего нового «малыша».

— Он будет быстрее, — говорила она, щёлкая пальцами.

Иногда големы взрывались. Иногда — убегали.

Один раз один пытался сожрать собственную голову.

Но всё равно она продолжала.

Варвара морщилась:

— Эта девчонка снесёт нам крышу.

— Или построит новую, посмотрим… — отвечал я.

Когда пришла беда — первая проверка для Хаэль случилась не в теории.

Однажды ночью дозорный поднял тревогу. Двое головорезов пробрались на южный периметр — то ли на разведку, то ли убить кого-то из нас.

Мы выскочили — поздно.

Но пока мы поднимали мечи — на них уже летел ком из глины. Он шлёпнулся на одного, обволакивая его, как живой, и затянул его в землю. Второго подбросил в воздух, удержал в воздухе — и сломал ему спину о стену.

Когда мы добежали, врагов уже не было.

Была Хаэль. Грязная. Дышащая тяжело.

— Я… я просто не хочу, чтобы нас трогали.

Я посмотрел на неё.

На её голема. Он дымился. Но стоял.

— Сделай десять таких.

— Десять?

— И одного — с когтями.

Она расплылась в улыбке.

— Поняла, командир.

Алхимик был другой. Тихий. Многим он казался жутким, но не мне.

Он не издавал звуков. Даже когда горел.

Да, я видел. Один из экспериментов — что-то с паром — рванул. Он вылетел из своего подвала в огне. И просто катался по земле, пока Хаэль не кинула на него ведро воды.

Потом он встал, кивнул ей и вернулся в лабораторию. Как ни в чём не бывало.

Мы не знали, как его зовут. Он подписывался символом: ⛧.

Именно он придумал, как сварить живую ткань с металл-костяком. Именно он пришёл ко мне и показал амулет.

— Что это? — спросил я.

Он достал нож, порезал себе руку, приложил амулет.

Рана — затянулась.

— Регенерация?

Он кивнул.

— Цена?

Он указал на амулет, потом на себя, потом показал, как будто ломается внутри.

— Сжигает тебя?

Он кивнул снова.

Я долго смотрел на него.

Потом сказал:

— Дай мне один. И продолжай.

Если бы у нас была армия — они бы стали её ядром.

Но пока у нас был только Порт и 47 человек.

В одну из ночей я сидел у костра. Хаэль подошла ко мне, с глиной на руках.

— Ты веришь, что это… всё… взлетит?

— Уже летит. Просто крыло одно сломано, но скоро мы его починим.

— А кто чинит?

— Ты.

Она усмехнулась.

— Тогда я поставлю на него шипы.

Алхимик сел напротив. Протянул мне колбу. Там был порошок. Он показал жест — как будто вспышка, потом лёгкий дым. Потом — кровь.

— В бою?

Он кивнул.

— Одноразовое?

Он покачал головой.

— Живёт?

Он пожал плечами.

Я взял порошок.

Пепел — впитал его в ладонь. И что-то внутри меня зашевелилось.

Я встал.

— Вы оба — больше, чем просто «тлеющие». Вы — Ковчег.

— Что за каста? — спросила Хаэль.

— Те, кто несут пламя. Даже когда мы гаснем.

Она не поняла. Но запомнила.

Пламя нуждается в форме

Пока мы росли, росла и тень. Не внешняя — внутренняя.

Когда в клане появилось больше пятидесяти человек, стало ясно: нужно не только делить обязанности — нужно давать им имена.

— Люди идут не за идеей, — сказала Варвара. — Люди идут за местом. За званием. Даже за иллюзией власти.

— Значит, мы дадим им иллюзию, — ответил я. — А внутри положим железо.

Так родились титулы.

Не просто касты, а ранги в них.

Искра мог стать Пламенем.

Уголь — Клинком.

Тлеющим.

Каждый получал знак — выжженный узор, который вплетался в их старую одежду. Никто не носил золота. Только пепел, только уголь и пламя.

Варвара стала Рукой Пепла. Не заместителем, именно рукой. Той, что рубит, когда я думаю. Той, что говорит, когда я молчу.

Хаэль — Глиняной Матерью. Её големы теперь охраняли периметр.

Однажды утром ко мне пришёл Сорен. Он сжал кулаки — а на запястье был свежий порез.

— Кто-то испортил мой круг. Я почти завершил новое заклинание, и кто-то добавил соль в порошок. Это могло