Искра - Инди Видум Страница 20

Земля дрогнула, потом послышался шелест, как будто кто-то протащил по камням мешок с костями, да не один мешок — связку. Морда вынырнула из-за камня и уставилась на нас, выбирая жертву. Определилась она почти сразу: все ее глаза уставились на меня, а рот раскрылся, обнажив полный набор острейших зубов, с которых капала дымящаяся слюна. Я спохватился и опять врубил незаметность, чтобы казаться как можно более неаппетитным для выкормышей зоны.

Глазастик пока медленно, но неотвратимо пополз в нашу сторону, переливаясь при каждом движении, как бриллиантовое колье, и скрежеща, как моток колючей проволоки. Если бы не звук — зрелище было бы завораживающим.

Тихон среагировал первым, и его болт воткнулся в один из глаз. Глаз лопнул, как сгнивший помидор, разбросав вонючие ошметки по окрестностям. Тварь злобно зашипела и недовольно мотнула мордой, не обрадовавшись нежданному украшению. Болт покачался и отвалился — не удалось пробить кость.

Зато удалось заставить змеюку поменять цель: тварь обидели — и она решила в первую очередь расправиться с обидчиком. А потом дело дойдет до остальных: еды на поддержание такой красоты требуется много, а сейчас блюда своими ножками пришли, осталось только заглотить.

Бросок был молниеносным, но Тихон увернулся, а подскочивший Матвей рубанул топором по подставившемуся брюху. Топор засверкал и прорубил как чешую, так и плоть монстра. Брызнула черная слизь. Змеюка взвыла, но не от боли, а от ярости, и крутанулась к новой цели, одновременно подставившись под удар Демина. Тот не оплошал — и на боку появился новый порез.

Я в ближний бой решил не лезть и принялся методично отстреливать глаза: авось видимость снизится, и змея почувствует себя неуверенно. Попадал не всегда, потому что цель постоянно двигалась, и заклинания иной раз лишь чиркали по коже.

— В глотку, в глотку бей! — рявкнул Демин, явно уже врубивший артефакт.

Не знаю, мне ли он орал или кому другому, но я переключился на открытый рот монстра и принялся запускать заклинания туда: то Искру, то Теневую стрелу. Даже зуб змеюке выбил, отчего она разъярилась окончательно и начала безостановочно метаться, пытаясь если не проглотить, то хотя бы раздавить противника, для начала привести его в состояние отбивной. Пока все уворачивались, в отличие от самой твари, которая украсилась многочисленными порезами, а чешуя так вообще перестала сверкать, измазанная прилипшей к слизи грязью.

В рот ей залетел еще один болт, да так и застрял в небе. Тварь принялась мотать башкой и реветь, а Демин выругался:

— Сдурел? Разрывными лупи.

Тихон внял и метким выстрелом загнал в открытый рот твари болт, который там и взорвался, разнеся на части голову. Странно, но большинство глаз взрыв не повредил — они развесились по окрестным кустам, как елочные украшения в дешевом триллере. Один даже к Матвею прилип. Тот не растерялся, живо засунул добычу в контейнер. Демин одобрительно кивнул и скомандовал:

— Собираем быстро. Василий, шкуру снимаешь, алхимия у меня при себе. Петр, глаза целые глянь и в контейнер засунь. Тихон…

Тихон уже вырезал мешки с ядом и выбивал второй клык, каждый из которых тянул в длину на небольшой меч. Отлетевший после моего удара, на удивление, оказался целым, без единой трещины, его я тоже прибрал, но оттащил к мешку Демина: без обработки эта штука рассыпется вскоре после выхода из зоны, а нужна ли здесь обработка, решать не мне.

Мозгов в этот раз не осталось: взрывной болт разнес все, так что артели пришлось удовлетвориться ядом, желчью и печенью глазастика — остальное нигде не применялось или применялось в неизвестных пока алхимических рецептах. Улов получился знатный, что меня радовало: по договоренности с Деминым в дни, когда я с ними хожу, добыча делится на всех поровну, за исключением механизмусов — с тех все идет только мне. Никто не возражал, потому что, когда я был в группе, повышенное выпадание кристаллов было у всех.

Матвей, вытащив уже упакованный глаз из контейнера, передал его мне и вместе с Деминым принялся ковырять тушу в поисках кристаллов.

— А ведь глазастики раньше в двух-трех днях от Дугарска были, — внезапно сказал Василий. — А этот отожравшийся уже, круглый. Не первый день здеся ползает.

— А че ты хотел после глубинника? — удивился Матвей. — Явно двигается зона-то. Потужится, потужится — а потом как скаканет, токмо успевай драпать.

— Шкура хорошая, большая, — продолжил Василий. — Жаль, дыр в ней много.

— Ничо, пристроим, — оптимистично сказал Демин. — Токмо не у нас. В Гарашиху съезжу. Тама и сырье продам, и расходники куплю. У Тихона взрывные болты заканчиваются, а это не дело.

Тема с Гарашихой была для меня интересной — туда на учебу отправилась младшая княжна, вместе с недостающим куском реликвии. Но напрашиваться не буду: сейчас для меня далеко соваться в зону самоубийственно, а печать клятвы не беспокоит, не требует немедленно действовать в нужном направлении. Вот когда жечь станет — съезжу в Гарашиху с Валероном и оставлю Наталью Васильевну без куска реликвии.

— А че не этому скупщику? Время потеряешь, — заметил Матвей.

— Он цену не дает нормальную. Я б ему и глубинника не сдавал, невыгодно вышло, но ежели ехать продавать в другой город, нарушаю договоренность по сырью, — пояснил Демин. — Ежели б Макар приехал, то с ним бы отправил, но он еще нескоро появится-то. Так что самим вертеться надо. Про глазастика, чтоб все молчали, поняли? Князь оченно злился из-за глубинника. Прям мозги мне все выел.

— Предупредить бы остальные артели надо, — проворчал Тихон.

— Мы и предупредили, с глубинником-то. А кто не поверил — не наше дело, — твердо ответил Демин. — Будем про глазастика рассказывать — князь озлится на нас окончательно. Пусть таперя кто другой вести дурные несет. И принесут, не сумлевайтесь.

Он помолчал, ожидая возражений, почему-то задержав взгляд на мне. Но я был только за — ни к чему сообщать всем подряд, насколько группе Демина везет, когда они ходят со мной. Продать останки глазастика подальше от Дугарска — прекрасная идея. Я, может, и сам бы поехал за компанию, город бы посмотрел.

— Клыки бросить? — спросил Тихон.

— Сдурел? — возмутился Демин. — Алхимии хватит, пролью, потома замотаем. Скажем, палки выносим для Петра.

— На