S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I - Тимофей Евгеньевич Перваков Страница 20

Парой новых разрезов Горгон расширил отверстие, в которое тут же запустил свои грязные пятерни. Накрутив на руку моток спутанных нитей, он вытащил его, мельком отметив приятный медовый блеск, и принялся запихивать его в рот, старательно работая челюстями, при этом не обращая внимание на остальное содержимое спорового мешка. Со стороны казалось, что янтарной паутины было много, но при жевании нити сминались так, что спустя несколько десятков секунд вся она скаталась на языке Горгона в горькое полужидкое тесто. Насколько позволяло отсутствие ног, он заспешил назад и подобрался к полумёртвому Оскару. В тот момент, когда он добрался до парня, Марк сделал последний стяжёк на залитой кровью опухшей ноге.

Не говоря ни слова, Горгон достал изо рта янтарную жвачку и сунул её Оскару чуть ли не в самое горло.

— Рефлекса нет, чтоб тебя! Марк, воду! — крикнул Горгон, протянув руку, и сразу почувствовал в ней флягу.

— Приподними голову, — продолжал руководить спасением старожил.

— Теперь разожми челюсти, — скомандовал Горгон и осторожно принялся капать воду пареньку на корень языка.

— Давай, малец, проглотить надо, давай, чтоб тебя все руберы Приграничья драли! — приговаривал он, смотря на коченеющее тело юноши.

Послышался глоток и бульканье от переизбытка воды. Марк тут же повернул голову юноши набок, дав уйти лишней жидкости.

— Сработало, — радостно улыбался вымотанный Горгон, опрокинувшись на холодный известняковый пол.

Марк не знал, что Горгон дал пареньку, но видя, как чуть порозовели щёки мальчишки, готовившегося преставиться секунду назад, и сам чуть подуспокоился.

— Не спек, конечно, но смерть ему теперь не грозит, — подвёл итог всей операции Горгон.

— Сейчас ему полежать надо. Жёванный янтарь не сразу войдёт в силу. Пока доберётся до желудка, пока переварится. Такая кустарная поделка ни дар, ни силу не прибавит, действует лишь на десятую долю от готового продукта, но жизнь сохранит, раны затянуть поможет. Я с ним посижу, а ты сходи, забери из мешка на затылке вонючего чудовища всё, что найдёшь. Я его уже вскрыл, так что сгреби остальное куда-нибудь.

Горгон, чуть качаясь из стороны в сторону, всё же нашёл в себе силы и, достав новый бинт, продолжил оказывать помощь Оскару, перевязывая ступню, думая в это время, где бы им найти спальный мешок, и, прикидывая, куда лучше двинуться дальше.

Марк хотел упасть и отдохнуть хоть несколько минут. За последние часы он пережил больше, чем за полгода земной жизни, хотя профессия у него была далеко не из мирных. Однако он знал, когда можно было пренебречь приказом, а когда нужно было разбиться в лепёшку, но сделать. И он пополз. Локти и колени были разбиты в кровь от неровностей траншеи. Несмотря на то что в старину здесь добывали белый камень и поверхности узких шахт стесались, в спешке все мужчины отбили себе здесь все бока.

Пока Марк тащил Горгона, пока рубил тушу толстяка, пока волочил за волосы Оскара, он не чувствовал боли, но сейчас, когда тварь мертва, а нависшую над Оскаром Костлявую они общими силами забороли, он ощутил, как болит всё его тело. Болит кожа, болят мышцы, болят кости, казалось невозможным, но болят даже волосы.

Вспомнив о своём первом ранении, которое словно произошло когда-то в другой жизни, Марк ощупал затылок. Когда сорвало бинты, Марк не знал, а, возможно, и не сорвало их вовсе. Было непонятно, ведь его голову и тело покрывала сантиметровая корка из всевозможных нечистот. Словно он, насмотревшись на заражённых, решил обзавестись какой-никакой захудалой, но биобронёй. Да, из подручных средств, да хлипкой, но зато сделанной своими руками, в которой будет не стыдно пройтись по свежему кластеру, покрасоваться перед другими заражёнными, не уронив чести рода людского.

От этих безумных мыслей Марку стало весело, и хотя каждое движение вперёд отдавалось лютой болью в его избитом, исхудалом, теле, он вдруг заливисто рассмеялся. Да, он каждый час на волоске от смерти, и каждый раз этот волосок разный, сулящий разную смерть то от перезагрузки, то от шальной пули, то от пещерных осыпей. Да и сам он с трудом верит, что их маленький отряд землероев сумеет продержаться ещё день в этой инфернальной свистопляске, пройтись в параде смерти, сыграть пятнашки со Сциллой и Харибдой, где игроками выступают осколки множества миров. Однако, прямо сейчас, в этот момент, он всё ещё жив, его сердце всё ещё бьётся, и он всё ещё может дышать полной грудью. А значит, он ещё сделает ход королевой.

Глава 12

Lū šumšu ḫarrānu ša šaḫāti ṣābû, kīma ḫarrānu, pānšu šūṭi kīma.

Впереди идущий сотоварища спасает:Кто ведал тропы, сохранил он друга;

— Эпос о Гильгамеше — Таблица III

Витая в подобных мыслях, Марк добрался до убитого Горгоном Элитника. Луч налобного фонаря осветил огромную тушу.

Обычно погибшее животное перестаёт казаться столь устрашающим, теряет свою ауру свирепости, но в случае с этим заражённым, Марк чувствовал себя напуганным, как если бы очутился в клетке с разъярённым тигром. Самоувещевания и попытки успокоиться не помогали. Возможно, это было вызвано пережитым стрессом, а, может быть, заражённые могли испускать в воздух гормоны страха. Этого Марк не знал, но по мере приближения к телу самого страшного хищника из тех, кого ему довелось лицезреть, у него начинало всё больше потряхивать руки.

Подойдя ближе, Марк тронул когтистую лапу. Сизая, бледная