Сердце отваги измеряется численностью. Книга 1 - allig_eri Страница 2

— Ну… кхм… да… нехорошо, конечно… — замялся Дариус.

— Ежели у нас, в Ностое, проживали, ежели с нами хлеб и пищу делили, то наши это, — продолжил грубый голос. — Такие же деревенские, как я или ты. А потому и хоронить будем по старому обряду, как всемогущий Наршгал повелел.

Короткая пауза, которой хватило, чтобы с запозданием — моя заторможенность никуда не делась — сообразить: разговор ведётся прямо над моим телом. И тут в диалог вступил новый голос. Сухой и уверенный.

— Кто будет покрывать тела виррами? — спросил он.

— Сам всё сделаю, — ответил грубый. — Я ведь в деревне единственный жрец.

— Справишься, Милегер? — засомневался сухой голос. — Всё-таки два тела, не одно. А ты ведь уже немолод. Непростая задача — успеть обрядить мертвецов в монеты, пока вонять не начали, а у тебя ни послушников, ни учеников нет.

— Справлюсь, — спокойно постановил жрец. — Не буду спать, не буду есть, только работать во славу нашего истинного бога Наршгала, а не иноземного пантеона захватчиков.

На какое-то время наступила тишина. И только я уже подумал, что вновь провалился в непонятную тьму с бесконечным повтором чёртова сна, как сухой голос продолжил прерванную беседу.

— Дело твоё, Милегер. За язык никто не тянул, Дариус свидетель.

— Да, Дуфф, — согласился старик, — я всё слы…

— Но как староста, — продолжил он, прерывая старика, — я назначаю дату похорон на завтрашний вечер. Дольше тянуть не сможем. Слишком уж душно, гниение пойдёт быстро, а ледника у нас уже три года как нет. Если успеешь, жрец, — будет церемония Наршгала, по нашим старым обычаям. Не успеешь — похороним по-имперски.

Милегер заскрипел зубами, что я явственно разобрал даже без возможности видеть происходящее своими глазами.

— И при посторонних про «имперцев-захватчиков» не трепись, — продолжил староста Дуфф. — Везде люди наместника и Орден Безмятежности. Почём нам знать, кто им информацию продаёт?

— Кто в город ездит, тот и продаёт, — буркнул жрец.

— А ну повтори эти слова! — сердито воскликнул Дуфф. Похоже, в город ездит именно он.

— А вот и повторю! — в таком же тоне ответил Милегер.

Всё затихло так резко, что я вздрогнул, а потом будто бы куда-то провалился, и меня вновь окутало забытье. Сколько оно продлится в этот раз? Неведомо.

Тьма… Боже, что вообще происходит?! Я ведь в больнице должен быть, откуда эти долбаные «мультики»? Чем меня обкололи там?

Вопросы не находили ответа, меня просто растворяло в этом «нигде».

— Загрейн! — женский смешливый голос заставил резко открыть глаза. Я задремал на лавочке, в тени яблони. — Вот ты где.

Всё вокруг размывалось, но я чётко различил наклонившийся гигантский силуэт. Нет, это я был маленький!

— Мама, — широко улыбнулся я.

Ошибка. Не я. Это снова сон. Я всё ещё непонятно где, вынужден смотреть цветные картинки. И не имел никакой возможности ими управлять. Наверное, оно и хорошо… Признаться, когда я впервые столкнулся с тем сном про убийство, то… меня колотило. Натурально так колотило! Причём непонятно, то ли от злобы, то ли от страха. Слишком реалистично! Это уже позже, когда сон прокрутили пару раз, чувства окончательно закрепились на ненависти, а ранее… Бр-р, не знаю, что бы я сделал, если бы внезапно получил «доступ» к… К чему? И вообще, что происходит? Почему я…

— Караван приехал, — сбили мои мысли. — Ты просил сразу тебе сказать. — Молодая женщина взъерошила мне волосы, вызвав порцию смеха.

— Караван! И лошади, да? Там были лошади, мама?! — тут же подскочил «я».

— Сходи и посмотри сам, — она выпрямилась, сложив руки на белом переднике. — И от Дэли не отходи!

— Ну-у!.. — надулся «я», но мимолётное раздражение улетело быстрее, чем настоящий-я успел его осознать.

Через миг «я» уже бежал по какой-то солнечной деревеньке. Сознание пыталось поймать хоть какие-то образы и знакомые картины. Где машины? Где антенны? Магазины, фонари, мусорки, автобусные остановки… Пивные, сука, банки хотя бы!

Ничего. Девственная природа, стога сена, повозки, заборы и деревянные дома, окна которых представляли собой прорубленные дыры без стёкол, только со ставнями. Вокруг ходили мужчины и женщины в холщовых рубахах и пыльных башмаках, мычала и шумела скотина в широких загонах, вдали, видны пшеничные поля… Деревня! Одновременно похожая и непохожая на те, которые я видел.

— Загрейн! Стой! Вот негодник! — меня догнала запыхавшаяся девочка, тут же схватившая за плечи и грозно встряхнувшая. — Мама же сказала — не отходить от меня! — её голос звучал немного пискляво, но с попыткой в строгость, которая меня лишь умилила.

— Я тебя искал, — соврал «я», а потом ловко вывернулся из её хватки.

«Дэля старше меня на два года», — возникла непрошеная и будто чужая мысль. Такие же изредка посещали меня, когда я смотрел тот кошмар с бойней.

— Побежали уже! — Энергия распирала «меня», заставив высоко подпрыгнуть. — Ну? Ну!

Сон ускорился. Мы в мгновение ока добрались до каравана. Стайка других детей — пятеро — уже отиралась вокруг, с весёлым хохотом наворачивая круги.

— Лошади! — настоящий-я ощутил, как улыбка расползлась по губам тела, от лица которого я видел сон. Небось ещё и глаза натурально загорелись. — Смотри-смотри! Дэля! Ты видишь?! Дэля!

Мы присоединились к другим детям, чьи имена пытались всплыть в памяти, но настоящий-я отгонял их. Не хочу знать. Не сейчас.

И всё же невольно разглядывал всё вокруг, пока «я» лазал везде где только можно. Периодически на нас покрикивали разные торгаши или их суровая охрана, однако никто особо не мешал и не бил. Так, могли угрожающе поднять руку, но стоило лишь нам дёрнуться назад, как моментально теряли интерес.

Я заметил деревенских, которые что-то обсуждали с купцами. Видел, как они изучали привезённые товары и расплачивались монетами, но мальчик, от лица которого я наблюдал за происходящим, не испытывал к подобному ни малейшего интереса. Вместо этого он указал пальцем на богатую карету, вокруг которой…

Сердце бешено застучало. Моё сердце, не его. Как?! Я ведь… дух? Призрак? Просто наблюдатель?

…вокруг которой ходили люди в знакомых по кошмару кителях.

— Не суйтесь туда, — строго сказал подошедший к нам конюший из слуг торговцев. Нутром «я» ощутил толику благоговения к его росту