Мастер молний. Книга I - Яков Барр Страница 2

— Как ты туда попадаешь? Вряд ли через Лабиринт.

Пространство между мирами могло принимать самые разные облики, зависящие от существа, попавшего в него. Для меня и людей-странников оно выглядело коридором со множеством дверей. Эльфы бороздили его, словно океан, усеянный островами. Рептилоидам же являлся лабиринт — узкие ходы меж замшелых каменных стен.

— Куда мне в Лабиринт! — искренне удивился геккон. — Это вам, великим, туда дорога открыта! А мы по-простому — через тени просачиваемся.

— И я, конечно же, таким путем туда не попаду? — прищурился я.

— Вы уж простите за прямоту, — замялся Андрес, — но вы для наших тропок… великоваты. Не протиснетесь!

Геккон, конечно же, имел в виду не мою фигуру.

— Понимаю, — кивнул я. — Тогда у меня к тебе просьба. Ты доставишь на Землю Сорок Два посылку.

* * *

«Бедняга Андрес, — подумал я с грустью, —я отправил тебя в этот мир, а тебя так встретили! Спи спокойно, сынок».

Продолжив осмотр, я отметил, что остальная часть помещения заполнена оборудованием, типичным для любой уважающей себя лаборатории. В одном конце обнаружилась небольшая деревянная дверь, ведущая, судя по магическому фону, в комнату с артефактами. В другом — металлические ворота, управляемые электричеством. Их я решил оставить на потом.

Я отозвал кормиков, велев им кружить и охранять. Как только жорики оставили сеть в покое, она тут же восстановилась. Я тем временем подытожил все, что выяснил о себе и обстоятельствах за секунды, проведенные в этом мире.

Я убит, мою суть заключили в артефакт, вряд ли предназначавшийся для заточения — слишком легко я его покинул. Я — маг, некогда сильный, если уж создал такое сложное устройство, как яйцо. Я подписываюсь именем «Северный ветер», и, учитывая мои знания и способности, я скорее всего могу претендовать на статус духа ветра и молний. В мире магов довольно жесткая иерархия, которую я зачем-то помню вместо чего-то реально нужного.

Я знаю эльфийский язык, но думаю на каком-то другом («эритийский», — всплыло вдруг очередное воспоминание). Шок, неизбежно сопровождающий смерть тела, лишил меня львиной доли информации, но я вспоминаю многое по мере необходимости. Ну и я вряд ли перепутаю книгу с едой или пронесу ложку мимо рта.

Теперь же я — призрак, заключен в замкнутом пространстве с шестью другими мертвецами. Да, я не оговорился. Первый из них — геккончик. Жаль, я не желал вреда этому маленькому контрабандисту. И в конце концов он работал на меня, а значит, я отвечал за его жизнь. У меня только что появился дополнительный счет к его убийцам.

Я присмотрелся к пятерке. Возглавлял коллектив импозантный седовласый джентльмен с лицом, способным вызвать симпатию даже у меня, если бы не застывшее на нем брезгливо-спесивое выражение. Подле него вертелся толстяк с невероятно хитрыми глазами. Рядом с ними маячили двое юношей и девица, все трое нервные, незапоминающиеся, к тому же до жути боящиеся своих начальников. Когда я стал призраком, моя эмпатия сама собой выросла на порядок. «Внимательный Взгляд», он же «Взор», работал сейчас легче и тщательнее.

Двое «главарей» оказались магами, но слабенькими, не выше мастера, да и то с натяжкой. Мастер же, как известно, — начальная ступень посвящения, ниже только ученики. Невзрачная троица, вертевшаяся рядом с боссами, явно только начала постигать основы нашего искусства. Какое-то шевеление энергии я в них заметил, но не более того.

Увидел я нечто другое, скрытое даже от магического зрения, не улучшенного специальным заклинанием. В астральном теле этих бедняг поселились паразиты — напасть, давно признанная главной бедой мироздания. Эту информацию мне не пришлось вспоминать, слишком глубоко оно засело в моем сознании. Она означает, кроме прочего, что все пятеро мертвы, хотя бодро суетятся вокруг стола и переговариваются на смутно знакомом языке.

Суету следовало немедленно и жестко пресечь. Пористый материал, наполнявший яйцо, в котором мне так удобно спалось после смерти, был пропитан моей кровью, что означало только одно — я планировал воссоздать собственное тело, используя свою же ДНК. Следовало только найти биомассу в подходящем количестве, вот только сомневаюсь, что она здесь продается в магазинах. Я бы не стал занимать тела других людей, это как минимум неэтично. Зараженные же и вовсе для этой цели не подходили, так что пятерка могла чувствовать себя в безопасности, я просто их убью, не издеваясь над прахом.

Итак, я нуждался в доступе к яйцу, для чего требовалось избавиться от поля. Одно из первых заклинаний, которому учат юных магов — «Постижение сути». Это еще одна разновидность магического взгляда, с его помощью ты можешь вникнуть в суть предмета или механизма. Да-да, другие ветви той же науки — анализ своих и чужих заклинаний. Людей и других разумных существ тоже можно постигать, и нет тут ничего смешного, мы говорим о Взоре, а не о разных глупостях, требующих подходящего времени и места.

Короче говоря, я быстренько вник в суть передатчика, создающего поле. И я все же — дух ветра и молний, так что мне не составило труда вызвать пару-тройку-десяток коротких замыканий. Прибор дожил до почтенного возраста, так что я просто приблизил неизбежное.

Почему-то пятерка не поверила в естественную смерть артефакта, она засуетилась пуще прежнего, лжеученые сгрудились над прибором, пытаясь разобраться в поломке. Я же воспользовался паузой и приказал яйцу закрыться, его половинки послушно схлопнулись. Ура, моя ДНК в безопасности и, счастье-счастье, не успела подхватить заразу, это я бы заметил.

Я рассказывал про постижение сути людей и заклинаний? Еще одна вариация этого прекрасного метода — изучение ментальных следов. Умелый сыщик способен восстановить картину любого происшествия, если оно не случилось слишком давно, и место действия не оказалось «затоптанным» толпой бездельников, делающих вид, что они мыслят. Впрочем, самый опытный маг все равно найдет кончик, потянув за который, раскрутит ниточку.

Я сжег на всякий случай второй прибор, зачем-то охранявший мертвого геккона. Не знаю, это ли послужило последней каплей или же торжественное закрытие каменного яйца, но главарь пятерки, седой красавец, наконец приступил к активным действиям. Я уже заметил, что он, как и его подручный с лишним весом, с ног до головы обвешан побрякушками, отчаянно фонившими магией.

Седовласый достал из нагрудного кармана халата нечто среднее между моноклем и лупой. Сей оптический прибор он вставил в глаз и принялся внимательно оглядывать лабораторию. Мне не потребовалось «вникать», чтобы распознать артефакт, заменяющий магическое зрение. Какие же все-таки здесь