S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I - Тимофей Евгеньевич Перваков Страница 2

Приложив к глазам найденный в самолёте бинокль, Марк принялся оглядывать округу. Там, куда указывал красный обтекатель на носу самолёта, просматривалась еловая щетина. Однако вся остальная поверхность за пределами посадочного поля была словно выжжена до самого горизонта. Куда ни глянь — пустыня вечного оникса, пожирающего солнечный свет. Ни домов, ни деревьев, ни перспектив. Безжизненная пустошь на три из четырёх сторон света будто вглядывалась в человека, отчего Марк невольно поёжился.

Мужчина уверенно зашагал к бору, решив, что еда, вода и безопасность сейчас стоят чуть дороже информации. Там, по крайней мере, он не будет как на открытой ладони. Раны ощутимо поистрепали его здоровье, и потому нужно было найти укрытие и всё обдумать.

Глава 2

Takāš mišilāti ša šamūti iššū,

u erēb Eanna, bīt Ištar.

Прикоснись к порогам, что там издревле,

И вступи в Эанну, жилище Иштар.

— Эпос о Гильгамеше — Таблица I

Прямо перед входом в пролесок перед Марком возник самодельный знак. Сколоченный из палок и досок, он благоухал терпкой смолью. Мужчина мгновение рассматривал его, но потом увидел надпись: «Марк, следуй указателям, остальное узнаешь позже». Интервалы, стиль, выравнивание — это был его собственный почерк!

Он ещё раз окинул взором то место, где сейчас находился. Интуиция шептала мужчине, что в ландшафте есть какая-то фальшь. Вот оно!

Тянувшееся всё это время луговое разноцветье резко упиралось в дремучий еловый сухостой. Нагло растущая молодая зелень остановилась как вкопанная перед высокой крапивой, пыльным вереском, бледными стволами иссохших от времени елей и сосен. Они были словно две армии перед боем: старая, закалённая в боях и молодая, состоящая из новобранцев.

Кажется, дай им шанс и они начнут врываться в стройные ряды друг друга, разрастаться, захватывать корнями позиции, питаясь плодородным соком почв, перекинули бы друг на друга свои ветви. Но будто сам дамоклов меч спустился с небес и рассёк затевавшийся конфликт. Все листья и стебли, все ветки и еловые иголки — всё было аккуратно отсечено в месте стыка луга и леса, и ничего не упало с одной половины на другую. Будто стояли эти армии в невидимых клетках и испуганно смотрели друг на друга, боясь ступить и шага.

Особо выделялась небольшая сосенка, филигранно рассечённая по вертикали. И нигде не видать её второй половины, будто никогда её и не было, и такое случилось со всем природным богатством этого странного, неправильного края.

Загадок всё прибавлялось, но решить их мгновенно было невозможно, а потому Марк встал на широкую тропу и побрёл, провожаемый табличками и оглушительной тишиной. Идя по краю просеки, он едва мог удерживать хрупкую бдительность. Голова гудела, зрение работало плохо, мысль нехотя перекатывалась от нейрона к нейрону. Марк то и дело хватался за грудь, пытаясь отдышаться. Органы словно перевязали между собой колючей проволокой.

Протяжённое пустополье посреди леса упёрлось в прочное асфальтовое полотно. Выцветшая разметка взлётно-посадочной полосы на секунду захватила его внимание, но искра интереса тут же погасла, сметённая очередным приступом боли. Марк продолжил торить путь вдоль белёсых линий, пока его глазам не открылся вид на тело аэродромного комплекса.

От взлётно-посадочной артерии разбегались капилляры рулёжных дорожек. Их периметр туго обтягивала сеть самодельных знаков. Арочный железобетон покрывал инженерно-технические внутренности, поднимаясь над макушками деревьев подобно грудине великана. Главный терминал, облупленный и обрушившийся набок, напоминал старое сердце, пустое, в котором бьётся лишь эхо авиационных воспоминаний. Рядом — диспетчерская вышка, её стеклянные окна потрескались, как старушечьи зубы. Ушами старых ослов свисали ржавые антенны – молчаливые свидетели долгих лет унылого запустения.

Вблизи строение оказалось гораздо запущенней, чем виделось изначально. Мох разъерепенил бетонные блоки. Стены и крыша кое-где подёрнулись лишайником и шёлком седой паутины. Ангар напоминал небритое лицо бродяги, бывшего когда-то светилом наук. Марк погладил рукой стену и осознал, что не только ангар, абсолютно всё вокруг выглядело пыльным, забытым, придушенным.

Массивные ворота были надёжно заперты, но дверь для персонала после нехитрых манипуляций оказалась отворена. Марк решился зайти внутрь, чтобы уложить настрадавшееся тело в безопасный уголок.

В помещении было относительно чисто, однако вместо самолётов там высились горы самых разных вещей: разобранное оружие, станки, моторы, стальные листы, мастерские, ящики с инструментами, кучи корпусов каких-то самодельных малолитражек, фургонов, пепелацев, кабели толщиной с руку, разобранные генераторы, стойки шасси, рулевые колонки, обшарпанные шкафы с запчастями, бочки с маслами и многое другое. Видимость была на грани, и лишь тонкие спицы света, проникавшие сквозь одряхлевшую крышу, рассеивали сгущённую тьму. Марк направил фонарь на одну из машин и обомлел, увидев на боку имя «Ириша». Это было имя его любимого самолёта, с которым прошёл огонь и воду. Как бы туго Марк ни соображал, он сумел сопоставить необычные факты. Всё происходящее в этом загадочном лесу посреди кристально-чёрного моря тесно связано с ним.

Пошатываясь, он добрался до ангарного кабинета и, закрыв дверь, повалился спать.

Глава 3

Ul īnu Enkidu, walid šadî, ina mātim kalûm qātušu dannū,