Ведьма повелителя драконов - Татьяна Озерова Страница 18

Я окаменела. Посмотрела в его глаза. Дракон почувствовал смену моего настроя. Встретил мой взгляд.

— Убери от меня руки, — тихо, но чётко сказала я.

Повелитель нахмурился. Я почувствовала, как теперь он окаменел.

Его руки стиснули меня почти до боли. Сдавил так, что я даже вдохнуть толком не могла.

— Мне больно, пусти меня, — выдохнула я.

— Тебе не больно, ведьма, — крайне тихо и чрезвычайно спокойно произнёс дракон. — Мои женщины стонут от наслаждения, а не от боли. Тебе хорошо в моих руках. Почему тебе нужно, чтобы я их от тебя убрал? — он усмехнулся, — назови хоть одну не надуманную причину, ведьма, и я отпущу.

Я даже пропустила фразу про его женщин. Хотя тех красоток на белых конях я хорошо помнила. Хотя мне сейчас было совершенно не до них.

Вообще-то я реально напугалась. Сдавит ведь. И всё. Что я могу противопоставить ему?

Даже моя озёрная магия почему-то отказалась отшвыривать от меня дракона. Хотя того наглеца в красной рубахе отшвырнула только в путь.

— Кажется, мы уже говорили про причины, — не знаю как, но я нашла в себе силы посмотреть ему прямо в глаза.

— Говорили про причины, — кивнул повелитель и усмехнулся.

Он чуть ослабил хватку и провёл кончиками пальцев по моей пояснице. От этого простого прикосновения меня выгнуло от яркого желания, я закусила губу, чтобы не застонать.

Крепко прижимая меня к себе одной рукой, дракон зарылся пальцами другой руки в мои волосы, потянул, вынуждая запрокинуть голову. Провёл языком по моей шее невыносимо порочно и сладко, так что, у меня ноги подогнулись, а мне пришлось стиснуть бёдра от тягучего спазма между ног.

— Ты хочешь меня, ведьма, — выдохнул он, тревожа волоски у шеи, — я чувствую твой запах, ты уже вся мокрая там, внизу, между твоих красивых нижних губ. Мне даже трогать их не нужно, я по аромату слышу. Ты такая мокрая, что я могу взять тебя прямо тут, и ты будешь кричать от наслаждения и требовать ещё и ещё.

Он прав, точно, прав. Хочу его до потемнения в глазах.

Так чего отказываюсь? Я кому и что должна? Когда и с кем я ещё когда-нибудь? Через несколько сотен лет для зачатия новой ведьмы?

Этого мужчину я хотя бы знаю. И он явно настроен напролом идти. Похоже, про таких и говорят: проще дать, чем объяснить, почему нет.

Так чего я отказываюсь? Вон как хочет. Сам прилетел. И я хочу. Вон какой.

Да ещё и уже мой любовник. Первый. Единственный.

В спальню к нему мне точно без вариантов, а ко мне в спальню он сам не предлагает.

Да и лесом! Полем, садом и горами… Плевать на всё!

— Так бери тогда прямо здесь, чего тянуть? — ляпнула со злостью я.

Глава 20. Нельзя

Дракон отреагировал мгновенно.

Подол моего платья взметнулся порывом ветра до самого пояса.

Могучие руки рванули нижнее бельё, подняли меня вверх, сжимая мои голые ягодицы.

Сама обхватила его за мощную шею.

Сама обвила ногами его пояс.

Сама открыла губы, впуская внутрь его умелый захватнический язык, отвечая его голодному поцелую, отдаваясь дракону безоговорочно, сгорая в его пламени дотла.

Чувствую твёрдое между голых нижних губ.

Повелитель резко опускает меня на себя, идеально засаживает, проникает в меня — глубоко, так, что стон в его губы и жар по всем телу, беспощадная жажда быть — его, принадлежать ему — до дна, чтобы вся, до конца.

Дракон, не сходя с места, держит меня надёжно, имеет меня глубоко, жёстко, жадно.

Я отвечаю на его безумный поцелуй с не меньшим пылом. Зарываюсь пальцами в его волосы. Обхватываю его ногами. Сплетаю язык с его. Прикусываю его губы. Царапаю ногтями его броню.

Схожу с ума от него, отвечаю на ускоряющиеся толчки с первобытной дикостью.

Плевать на всё, лишь бы сейчас — с ним, лишь бы продолжал целовать и держать. Лишь бы продолжал меня брать, с осознанием полного права обладания мной. Потому что знает — я его.

Сейчас — я вся его. До каждой капли крови в кипящих от страсти и лютого желания венах.

Дракону и этого мало. С глухим рыком сжимает мои ягодицы крепче. Двигает меня на себе, насаживая меня на себя сильнее.

Разрываю поцелуй. Смотрю в его посветлевшие от страсти глаза, как пульсируют вертикальные зрачки, как внимательно он смотрит на меня.

И я смотрю на него, закусывая губу. Принимаю его ритм. Растворяю в себе его страсть. И возвращаю ему её — с лихвой. С головой погружаясь в нарастающее блаженство.

Мои волосы вдруг взлетают вверх, дракон впивается губами в мою голую шею.

В глухим рыком начинает вколачиваться в меня сильней. Я только рада. Мне — тоже мало его. Он щедрый на ласки, на похоть — знаю по той ночи.

И сейчас я хочу больше. Требую больше. И он сам берёт и одаривает. Яростью толчков, глубиной проникновений, жгучестью поцелуев на шее.

— Моя, ты моя, ведьма, — рычит, прикусывая моё ухо, — признай это.

— Да… — со стоном отвечаю, признавая его правоту.

Сейчас — его. Вся. Каждой вибрирующей от страсти мышцей, каждой бурлящей кровью веной, каждым перенапряжённым нервом — мокрая, дикая, ненасытная.

Ведьма, как есть, порочная и безумная от него, от желания быть с ним, от его запаха, тела, губ, умелых сильных рук, хочу, как же я хочу…

Разлетаюсь криком на тысячи звенящих наслаждением искр, улавливаю каждое мгновение блаженства, терпкой лавой наполнившей кровь.

— Мне хорошо с тобой, очень хорошо, — дрожа всем телом, шепчу я, поднимая голову, подставляясь лицом его взгляду. — Очень. Очень хорошо.

Чувствую лёгкие поцелуи — на щеках, почему-то мокрых от слёз. На глазах, на губах, снова на щеках.

Я подрагиваю, прижимаясь к нему, рваной пульсацией сжимая его внизу.

Наконец, нахожу силы открыть глаза и посмотреть на него.

Повелитель задумчив, рассматривает меня неотрывно, молчит и смотрит.

А до меня доходит, что именно я только что сделала. Хоть бы у Чернуши спросила, мне вообще можно этим заниматься тут, на озере? Вот ведь я…

Я же про всё на свете забыла!.. У него что, такая магия? Так влиять?..

Краснею, опускаю голову, а повелитель… в тот же миг наклоняется, касается лбом моего лба. Резко втягиваю воздух, и он находит губами мои губы. Целует пронзительно и нежно. Невыносимо просто.

У меня проливаются слёзы, а повелитель говорит очень тихо:

— Ты не сделала ничего плохого, Ольга. Стыдиться нечего, — и добавляет: — полетели ко мне в