Пепельный. Книга Ⅰ - Денис Стародубцев Страница 16

Весть пришла утром. Без лишних слов, без угроз и так далее. Только знак — чёрная роза в серебряной чаше. Символ вызова по древнему обычаю знати.

Значит, решили действовать по законам крови. По старым, как сама Империя.

— Они хотят вернуть порт, — сказал Кир. — Или хотя бы сохранить своё лицо.

— А лучше и то и другое, — добавила Варвара. Она крутила нож в пальцах, будто проверяя баланс. — Но не смогут.

Мы сидели в командной комнате, между ящиками с железом и бочками провизии. Порт дышал — гудел, как огромный зверь.

Но даже здесь, внутри захваченного сердца столицы, я ощущал, как старый мир не желает сдавать свои позиции.

— Кто бросил вызов? — спросил я.

— Герман Серов, — сказал Кир. — Третий сын графа. Не последний из рода, но достаточно громкий, чтобы стать символом нашей победы.

Я молча кивнул. Серые псы… Те самые. Те, кто давно подчинили себе столицу. Те, чьё имя шепчут в переулках со страхом на губах.

Теперь они смотрят на нас. И если мы проиграем — всё рухнет.

— Где находится арена? — спросил я.

— Центральная. Та самая, где сражались ещё при Петре I. Там, где кровь аристократии впиталась в песок, — ответила Варвара.

Она улыбнулась холодно. — По правилам, на дуэль можно выйти только с символом рода. У нас его нет. Я встал.

— У нас есть пепел. Этого достаточно. Это и есть символ нашего клана, ну и я далеко не из самой последней семьи в этой Империи.

Толпа собралась очень быстро. В кварталах уже говорили, что «дикарь без герба» бросил вызов дворянину. Они не знали, кто я такой.

Они жаждали зрелищ. В мире, где жизнь дешева, а правда спрятана за деньгами — бой стал единственной искренней вещью. Как же мне было безразлично на их желания, но мне нужен был этот бой.

Старая арена выглядела, как чаша кубка. Каменные стены, символы древних кланов, потертые гербы.

Я вышел под гул голосов. Не прятался. На мне был только тёмный плащ и в руках старый меч, выкованный в подвале оружейником.

На груди знак — кусок обугленного металла с вырезанной рукой, сжимающей уголь.

— Это не герб, — сказал мне старик, передавая его. — Это обещание, что ты обязательно победишь.

Герман Серов ждал в центре. Молодой, холёный, с блестящей бронёй и мечом, на котором были вырезаны имена павших врагов от его ударов.

Он смотрел на меня, как на грязь, решившую заговорить с ним.

— Ты не достоин быть здесь, — сказал он громко. — Ты никто. Прах. Отходы истории. Твоё имя стёрто и род забыт.

Я не ответил. Потому что слова — это доспехи для слабых. А мне был нужен только один точный удар.

Старый судья зачитал правила. Трибуны арены загудели.

Клинки поднялись. И началось. Он атаковал быстро. Но я — быстрее.

Сила, которую я впитал из книги, не давала преимущества, в этом бою не было магии. Но она оттачивала разум, делала движения яснее, будто бой шёл в замедленном времени.

Каждый удар — как выбор. Каждое уклонение — как воспоминание о тех, кто пал на этой арене ранее.

Он злился. Кричал. Обзывал. Пытался провоцировать меня на эмоции. А я молчал.

Молча рвал его ритм. Молча отбивал в сторону его удары.

Он пытался бить хлесткими ударами с верху и натыкался на мои блоки.

Я решил пойти в атаку. Удар. Ещё один. Он отбивает, но каждый следующий всё не уверение и не уверение. И вот последний удар, его меч раздлился на двое, а он упал на землю

Я молчал весь бой и молча… победил.

Я стоял над ним. Меч у его горла. Толпа замерла.

— Делай, — прошипел он. — Убей. Забери мою душу. Смой кровью этот позор…

Я смотрел в его глаза. В глаза рода, что сжигал деревни, продавал людей, правил страхом.

И понял — убить его было бы слишком легко. Я опустил меч вниз.

Толпа молчала. Потом загудела. Кто-то кричал, кто-то свистел. Но я уже уходил с арены победителем.

Этот бой был не ради крови. Он был ради признания. Ради того, чтобы даже их мир понял — мы не временное пятно. Мы — новая эпоха. Когда пыль арены осела, город уже знал.

Неважно, кто шептал, кто сомневался — теперь имя Пепельного звучало не как вызов, а как ответ.

Ответ тем, кто забыл, что сила не всегда носит перстни и мундиры.

Мы вернулись в порт. Воины молчали. Усталость в лицах, кровь на доспехах. Но глаза горели.

Даже те, кто ещё недавно сомневался, теперь смотрели на меня совершенно иначе. Не как на власть. Как на — вождя, что ведёт их за собой в нужном направлении.

— Думаешь, они признают? — спросил Кир. Он стоял, опершись на стену. На щеке синяк.

— Им придётся, — сказала Варвара. — Или сгорят с остальным старым порядком.

Совет столицы собрался в тот же вечер. Семь представителей — от районов, где голодали дети, до кварталов, где золотом покрывали купала церквей.

Я стоял перед ними. Без плаща. Без символов. Только я и след от пореза на шее, оставленный Серым псом во время захвата Порта.

— Вы вышли за рамки, — сказал глава северного квартала. Лысый, с меховым воротником. — Захват порта. Убийства стражи, а потом еще и эта Дуэль…

— Я не убил его, — поправил я. — Я оставил жить. Чтобы он рассказывал, что бывает, когда люди считают себя выше остальных.

— Вы думаете, вы — власть? — спросила женщина с юга. — У вас нет древнего имени. Нет рода.

— У меня есть род! Я последний из рода Волковых! И у нас есть клан. Мы клан Пепла. И мы живее всех живых, когда другие — мертвы.

Молчание. Долгое, как время перед казнью.

Потом заговорил старик с Западных стен.

— Я видел твою речь, когда вы захватили порт. Видел, как ты кормил тех, кто умирал от голода. Видел, как ты не убил своего врага, когда мог это сделать.

Пусть другие дрожат — я голосую за признание.

— Я тоже, — сказал представитель доков. — Он вернул порту дыхание.

— И я, — хрипло добавила женщина с юга. — Может он конечно и не самого великого дома… Но в нём