Некромант на страже человечества. Том 4 - Никита Клеванский Страница 14

— Хорошо. — с серьезным видом кивнул лекарь. — Я сделаю, как ты хочешь. Но, если ничего не получится, и у тебя отвалится рука, то ты сам будешь в этом виноват. Я прилюдно подтвержу клятвой Омиша, что сделал все, чтобы тебя отговорить.

— Годится. Приступай. — бросил я, прикидывая в уме, сколько у меня осталось времени до окончания заряда бодрости.

Ждан действовал сноровисто. Явно чувствовался опыт. Он взял большую пиалу, керамический пестик и принялся толочь ингредиенты, смешивая их в определенных пропорциях. Причем сушеные травы, кристаллы и прочие составляющие он брал не глядя, затем обрабатывал с помощью Межмировой Энергии и только потом бросал к остальным.

Иногда нагревал, иногда измельчал, иногда делал вообще что-то непонятное. Я отчетливо видел всего его манипуляции, но, даже будь меня перед глазами подробно описанный рецепт, я бы не смог повторить и десятой части от всего процесса.

— Какое у тебя умение? — не удержавшись, спросил я. — Врач? Лекарь? Что-то в этом роде, да?

— Хах! Если бы. — грустно усмехнулся Ждан, пипеткой добавляя в пиалу какую-то мутную жидкость. Смесь тут же пошла пузырями. — С таким умением я бы жил в замке графа, а Анжи не грозило бы продавать свое тело, чтобы расплатиться с долгами отца. — еще одна капля и бурление усилилось. — «Анализ травмы». Заклинание простое, но крайне полезное. Без него я бы в жизни не догадался, что у тебя с рукой. Да и никто бы не догадался.

Всего одно заклинание. До остального, получается, он дошел своими силами и бесконечным упорством. Даже сумел стать Освоившим. И все это ради сестры.

Как знакомо…

Прошло уже столько лет, но смешная, добрая девочка с безбрежными голубыми глазами до сих пор занимала особое место в моем сердце.

Мари… Простишь ли ты меня когда-нибудь?

— Почти закончил. — сообщил Ждан, вытирая со лба пот. — Осталось последнее. Катализатор. — он бережно взял с полки рябое щербатое перо. — Перо с холки молодого самца Птицеголового Канюка. Высшего, между прочим! Чем больше его добавить, тем быстрее подействует мазь.

Фыркнув, я потянулся к Теневому хранилищу, но на полпути вспомнил, что смогу сейчас из него достать разве что только усы Кобольда. Всех моих Канюков перебил Гожар.

Чертов нелюдь! И здесь поднасрать умудрился!

Жаль, что я не знал, о ценности этих перьев. Надергал бы про запас. А так…

— Бросай целиком. — велел я.

— Ты с ума сошел⁈ — выпучил глаза лекарь. — Ты хоть знаешь сколько оно стоит?

— Сколько?

Он придирчиво осмотрел состояние катализатора, от которого ранее явно уже не раз отщипывали частички, прикинул что-то в уме и изрек:

— Половину серебряка. Большого!

То есть пять серебряных гульденов или пятьсот медных. На такие деньги семья в Дальнем Крутолуге могла прожить несколько месяцев. Действительно немало. И при обычных условиях, я бы не смог себе такого позволить. Вот только от моей руки пало уже несколько треклятых нелюдей, имущество которых частично или полностью перекочевало ко мне в карман. Вернее в кольцо.

— Бросай целиком. — решительно повторил я.

Ждан открыл рот, закрыл, снова открыл и опять захлопнул, не издав ни звука. Он посмотрел на перо. Затем на меня. Недоверчиво прищурился. Но в итоге все-таки решился, и финальный ингредиент окутало облако Межмировой Энергии, в пару мгновений спалившее частичку монстра. Пепел же лекарь со всем тщанием вмешал в содержимое пиалы, не упустив ни крошки.

В итоге получилась вязкая белая субстанция с черными вкраплениями и радужными разводами. Возможно, она даже обладала каким-то запахом, но вычленить тот среди какофонии ароматов кладовки возможности не представлялось.

Взяв небольшую деревянную лопатку, Ждан, словно штукатурку шпателем, принялся наносить мазь на обожженную кожу. И уже с первых секунд я почувствовал легкую прохладу, принесшую облегчение. Будто наконец подействовала анестезия, и начало отпускать зуб, мучительно нывший последние несколько дней.

Хотя пальцы все еще не слушались.

Вычерпав все до последней капли, лекарь достал из халата марлю и в несколько слоев туго забинтовал мне руку, превратив ее в монолитную культяпку, которой даже задницу будет не почесать. Впрочем, я уже «дочесался». Пока хватит.

— Воину ступени Осознания я бы сказал, тщательно смыть все в родниковой воде дней через семь-десять. — протирая ладони влажной тряпкой, вымолвил Ждан. — Магу же, я предупреждал, вообще помочь не должно.

— Я помню. — произнес я, поднимаясь на ноги. — Это мои проблемы. Сколько с меня?

— С учетом всего… — принялся задумчиво бормотать целитель, выглядя при этом несколько застенчиво. — Перо Канюка, плюс то, плюс это, плюс ночной вызов… Семь серебряных и шестьдесят три медных гульдена. — подытожил он. Надо же! Перо взяло на себя больше половины стоимости. — Для ровного счета округлим до семи с половиной. — спешно добавил Ждан.

— Нет, округлим мы не так. — сурово заявил я.

— Да, конечно. — поник лекарь. — Семи серебряных будет вполне…

С громким щелчком я выложил на стол большой серебряный гульден.

— Это слишком много… — смущенно проговорил Ждан.

— За лекарство от уникальной травмы? — я изогнул одну бровь. — Я готов был заплатить больше.

— Но… почему? — он поднял на меня изумленный взгляд.

Я недовольно поджал губы.

— Когда-то у меня тоже была сестра.

— Младшая?

— Младшая. И старшая.

— И где они сейчас?

— Мертвы. — могильным тоном прошелестел я, заставив лекаря вздрогнуть. — Заботься об Анжи. Делай все, что требуется. Если не хочешь того же.

На мгновение замерев, Ждан сосредоточенно кивнул и забрал монету.

Глава 7

Сменив измызганные, изодранные и заляпанные кровью тряпки караванщиков на извлеченную из кольца приличную одежду, я оставил Ждана размышлять над последней произнесенной мной фразой и вышел в ночную тьму.

Просто удивительно, что в нынешней эпохе еще существуют люди, которые стесняются брать деньги за собственный труд. Я, конечно, не знал всех обстоятельств, но на месте этого лекаря я бы жилы рвал, чтобы как можно скорее вырваться из долговой ямы и обеспечить своей драгоценной сестренке достойное будущее.

Тем более он так на нее смотрел.

В этом взгляде я словно увидел себя из прежней жизни, когда Мари стала моим единственным лучиком счастья в мрачном, жестоком, безрадостном мире. Ради нее одной я терпел насмешки сверстников и брался за любую подработку, где в качестве платы обещали хотя бы буханку хлеба.

В новой жизни мне повезло куда больше. Жаль, что я не сразу смог этого оценить. А потом… потом стало слишком поздно.

Чертовы нелюди!

Я шел по улицам Заманска в