Нить судьбы - нить войны. - Дикий Электрик Страница 14

— Немец он по часам воюет. Взял населённый пункт и на ночь встанет. Раньше утра не сунется. — говорит мужчина.

Так и случилось. Первых немцев мы увидели. Встали они в километре от моста и смотрят в бинокль.

— Ты, чего не стреляешь? — спрашивает политрук.

— У меня не пушка, при таком ветре только позицию засвечу. — говорю я наблюдая в прицел.

То что зря я про пушку сказала, поняла через минуту, когда рявкнула трёхдюймовка. Попасть не попали, но наблюдатели снялись и уехали.

— Кто стрелял? Убью сволочь. — вылетел из НП лейтенант.

— Ну? Попали? — прибежал возбуждённый Иванников.

— Я тебе сейчас в рожу попаду. Ты гад, что позиции врагу выдаёшь? Нас тут сейчас артиллерией с землёй смешают и дальше пойдут. У нас на каждый мост по полтора взвода. Хорошо на железнодорожный два вагона вкатили. Ты тут немцам салюты устраиваешь. — орёт Медведев надвигаясь на политрука.

— Ладно, что сделано, то сделано. — вздыхаю я.

Глава 7

Следующий день было тихо. Пошли на нас они 12-го. Мото разведка и четыре танкетки.

Мотоциклы мы через мост пропустили, уже на нашем берегу постреляли. Я выбиваю пулемётчиков, бойцы водителей. А танкетки подожгла на мосту сорокопятка. Потом по нашему берегу ударили из миномётов. К счастью корректировщик бликнул окуляром бинокля. Засекаю, навожусь и стреляю. Сидел он на дереве, на нём и повис. Связист попытался уйти но слишком суетился и я сумела его подстрелить. Меняю позицию.

Больше они в это день у нас не лезли. Попробовали по железнодорожному, но там четыре пулемёта и мост вагонами заблокирован. Так что отбились.

Два дня нас не трогали. Потом попёрли. Четыре тройки встали за мостом, а пятая стала вытаскивать танкетки. Мы открыли огонь. Я стараюсь выбивать тех кто цепляет подбитые машины. Сорокопятка подбила одну тройку, вторая уничтожила её. Но и те кто пытался накинуть трос кончились. Тогда танк стал пытаться спихнуть корпуса танкеток. Первую ему даже удалось, а вторая застряла в в конструкции моста. При том так, что объехать не выйдет. В общем они отступили.

Вагоны они тоже попробовали сдвинуть, но не вышло и потеряв до взвода пехоты отступили.

Вечером хороним убитых. Потери 13 человека убитых и почти 30 раненых. Приехавшая машина выгрузила боеприпасы, для сорокопятки оставили в машине. С трудом погрузили половину раненых. Остальных вывезли вторым рейсом.

Сидим на НП.

— Если вагоны спихнут танки прорвутся на наш берег. — говорит очевидные вещи политрук.

— А против танков у нас ничего нет. — вторит ему лейтенант.

— Вагоны они только паровозом спихнуть могут, а его из Пинска гнать. — говорю я.

— Эх рельсы бы взорвать. — вздыхает лейтенант.

— У трёхдюймовки только шрапнель осталась.

— Переставляем её полюбому, есть там позиция. Я уже приказал готовиться к перебазированию. — говорит подошедший командир орудия.

— Делай. Толку тут её держать. — соглашается лейтенант.

К утру мы уже готовы. Немцы решили атаковать пехотой. На изгибе реки был брод, мы там дзот организовали. Ну и подловили они немцев удачно прямо посредине реки. Да ещё трёхдюймовка шрапнелью прошлась по противоположному берегу.

До 17 июля немцы сидели тихо, потом по нашему берегу ударили тяжёлые орудия. Как только взрывы прекратились слышим танки. Снова попытки разблокировать мост. Я отстреливаю пехоту, пулемёт бьёт по моему не переставая. Трёхдюймовка успела сделать три выстрела и её накрыли крупным калибром. У автомобильного моста они отступили.

Вдалеке слышим звуки подъезжающего паровоза. Слышим запалошную стрельбу пулемётов и выстрелы танковых орудий. Пулемёт стреляет уже один. Слышим грохот железа. Пулемёт всё стреляет, потом наступает тишина. Вдалеке слышны рыки танковых двигателей.

— Не прорвались. — говорю я и сажусь на дно окопа.

— Почему так думаешь? — выходит с НП Медведев.

— Иначе бы сюда уже пёрли. Только роты похоже больше нет. — вздыхаю я.

Бойцы тянутся к НП роты. Собралось, даже больше чем ожидалось. Стаскиваем мёртвых в воронку. Накрываем их же шинелями и закапываем. Потом оставив два пулемётных расчёта идём на место, где стояла трёхдюймовка и застаём живых мужиков.

— Мы как отстрелялись в щель нырнули. — говорит тот кто командовал пушкой.

На месте дзота уже плещется вода. У железнодорожного моста видим почти спихнутые вагоны и развороченный паровоз.

— Бронебойно-зажигательными его остановили. В ящике с немецкими нашли. — говорит младший лейтенант.

Из полутора взводов тут осталось пятнадцать живых. Из оружия у них только личное, все пулемёты выбиты. Своих убитых уже похоронили. На удивление мало раненых и в основном легко. Снимаем остатки взводов и возвращаемся к автомобильному мосту.

На закате за нами прибыло аж десять машин. Погрузились и поехали в сторону Мозыря.

Нас привезли к какой то школе и разместили в классе. Раненых увели в медсанбат.

Утром пришёл особист.

— Ядвига, собирайся. По тебе приказ пришёл. Сейчас едешь в Гомель. Там явишься в отдел НКВД. Там поступаешь в распоряжение Гусева Д.С. Кто такой не знаю, приказ от капитана. По предыдущему изменений нет. Сказано, подробности узнаешь на месте. Вот держи новые документы, старые давай сюда. — говорит он протягивая удостоверение и направление.

Отдаю старое и взяв вещи и винтовку прощаюсь с ребятами.

— Бывайте славяне, до встречи в Берлине. Кто не доживёт, на того обижусь. — говорю я и направляюсь к выходу.

Мне в спину лети: “Бывай Ядвига”, “До встречи” и “До встречи в Берлине”. Краем глаза вижу заулыбались.

Капитан ведёт меня на станцию. Там грузят эшелон. Он подходит похоже к старшему.

— Возьмёте её до Гомеля. Вот распоряжение. — говорит особист протягивая бумагу.

— Да куда я её впихну? Только если на платформу или на тормозную площадку. Вагоны битком. — говорит мужчина.

— Тут часа 3–4 ехать, так что пусть едет. — кивает особист.

— Коль, прими девушку до Гомеля. — кричит он парню в пиджаке но с винтовкой и примкнутым штыком.

— Так не положено. — ворчит парень.

— Она по линии НКВД, так что ей можно. — говорит мужчина.

— Залезай. — протягивает парень руку.

Залезаю на платформу.

— Удачи, Ласка. — машет рукой особист.

— До встрече в Берлине. — отвечаю я.

Устроившись на брезенте начинаю чистить винтовку. Ополченец смотрит внимательно.

— Так, ты снайпер? И немцев уже убивала? — спрашивает он восторженно.

— Ещё вчера. — пожимаю я плечами.

— А много убила? — смотрит он на меня.

— С десяток точно. — продолжаю я чистить винтовку.

— А меня вот часовым поставили. Я просился на передовую, а не пустили. — вздыхает он.

— Так если часовой встань вон у табуретки или сядь на неё, оба борта видеть будешь. — собирая приспособления для чистки, говорю парню.

Вагоны дёрнулись и состав поехал. Парень присел рядом.

— А трудно на снайпера учится? — спрашивает он.