Дети, сотканные ветром. 2 - Артём Ерёмин Страница 14

– Надевайте живо! – приказал Вольноступ, сам примеряя в руке биту-черпак для жарольда.

Вьюны, толкаясь и бранясь, кинулись к конькам.

– Особого приглашения ждёшь, трубочист?! – будто удивлялся наставник. – Пошевеливайся!

Лев даже не подумал воспротивиться. В сутолоке вьюнов он урвал пару коньков. Они ремнями крепились прямо к сапогам.

– Затяни потуже, – посоветовал Вий. – Или подвернёшь лодыжку.

Лев почувствовал небывалое возбуждение, когда встал на коньки. Он снова может резать лёд и чувствовать скорость. Как раньше…

Однажды в холодный и бесснежный декабрь мама вместо старого катка повела сына на вокзал. Они сели на трамвай и выехали за пределы Санкт-Петербурга, где сошли на безлюдной станции и потом брели больше двух километров. Льву тогда и десяти лет не исполнилось, ему было холодно, коньки становились тяжёлыми. А тишина спящего леса пугала.

На его призыв вернуться домой Софья Лукина сказала:

– Стоит только слегка потерпеть, Лёвушка. Набраться храбрости, и в конце пути тебе достанется награда.

– Всегда?

– Есть дороги, на которых нужно чуть больше терпения.

Лев поверил, и мама его не обманула.

Вскоре тропинка вывела их к замёрзшей реке. Прозрачный и ровный лёд дразнил Льва. Они переобулись в коньки и наперегонки понеслись вниз по реке. Ветер и смех добавляли скорости ногам мальчика, но маму он так и не догнал. Тогда Софья цвела здоровьем и красотой, до болезни оставалось два года.

Когда казалось, что река вот-вот закончится, перед бегущими открылось озеро. Ледовый простор только для них двоих.

Софья медленно остановила скольжение и повернулась к сыну.

– У каждого пути есть награда.

Она опустилась на колени, чтобы крепко обнять Льва. Её жаркое дыхание согревала обветренные щёки мальчика, но слёзы, быстро остывая, холодили.

О чём она плакала, Лев не знал до сих пор...

– Марш по большому кругу! – велел Вольноступ.

Вьюны торопко заскользили по краю овальной арены. Лев замешкался и получил удар в спину, от которого рухнул на живот.

– Шевелись. И на любимчиков Полыни найдётся управа, – прошипел Захар.

Смех вьюнов дал понять Льву, что даже они не считают его за равного. Какая-то слабость растеклась по ногам трубочиста.

– Подбираем упавших! – кричал Вольноступ. – Если сам ходить не может – тащим на горбу! Отстающие узнают, почём моё недовольство!

Льва оторвали ото льда. С двух сторон его держали Вий и Клим.

– Ты на коньках-то стоять умеешь? – без надежды спросил кучерявый вьюн.

– Справлюсь как-нибудь, – Льва разрывало желание рассмеяться.

– Чую, надо выбираться из толкучки, – мимо них пролетел Пимен.

Лев был согласен с ним и в три шага разогнался до скорости Захара. Гримаса вредного вьюна, когда трубочист обходил его, скрасила тому весь сегодняшний день. Лев вырвался вперёд, за ним не отставали Клим, Пимен и Вий.

Они не зря отделились от остального потока. Пламя приближалось к ним.

– Огонь с тыла!

Приказ Вольноступа уронил вьюнов на лёд, над их головами прогудела комета. На скорости подмастерья влетели в сеть купола. Суматоха получилась знатная. Лев отбил бок, но куда больнее пришлось тем, кто ехал позади. Ругаясь и кряхтя от боли, остальные вьюнов сейчас представляли собой гору из тел.

– Продолжаем!

Лев поднялся и вновь занял главенство. Находиться в давке двух десятков подмастерьев опасно. На льду трубочист начал замечать капли крови – скорость и острота коньков не оставляла повода на шутки.

– Чем тише бежите, тем чаще вы будете падать, – кричал наставник, прохаживаясь вокруг Игната.

На старосту вьюнов было жалко смотреть. Он готов был биться рыбой об лёд вместо своих одногодок.

– Бедный Игнат, – проронил на ходу Лев. – Что с ним случилось?

– Сорвался наш староста, – пыхтел Вий позади. – Устроил заварушку со всполохами. Прям на обеде перед столом мастеров. Полынь знатно улюлюкал в его поддержку, обливал всех морсом, как где-нибудь в питейном доме.

– Да ты шутишь!

– С чудилы нашего станет…

– Я про Игната, – Лев не мог вообразить, чтобы всегда невозмутимый староста так просто взял и устроил потасовку на глазах всего Собора.

– Игнат не в такие переделки встревал, – Пимен с трудом поддерживал типичное для себя ехидно-загадочное выражение на лице. – Улицы Сточных вод – место не для слабаков.

– Лохматый назвал отца Игната предателем и трусом, – продолжал Вий. – Будто из-за него семью Мора вычеркнули из книги Новых родов.

Клим, шедший позади, странно крякнул. Даже Лев с крохами знаний об обществе чаровников понимал, что разница между сыном Нового рода и мальчишкой из Сточных вод похожа на падение в пропасть.

– Ты знал? – обратился Вий к Пимену.

– Хочешь выведать, что творится в Водах – спроси Сороку, – ухмыльнулся на ходу ушастый вьюн. – И не забудь прихватить монету… Эх, он опять за своё.

Вспышка над головами, и вьюны упали на лёд. Льва прибило между сеткой и Климом. Отбитый бок убавил у него прыти.

– Встать и не растягиваться! Поодиночке вас легко истребить, – Вольноступ посмотрел на Игната, и староста стойко встретил его взгляд. – Можешь вернуться, Мора. Строй разладился, похоже, им нужен пастух.

После сил у вьюнов на разговоры не осталось, лишь тяжёлое дыхание и звук коньков окружали их. Лев не подозревал, на что способно его тело. Ему казалось, будто скоро настанет предел, однако Лев и остальные поднимались со льда, окропляя его потом, а кое-кто слезами.

– Убей меня, хлюпик, – лепетал Пимен, когда Клим не давал ему рухнуть.

Про робкого парня забываешь, что он рос на ферме. Труд и хорошее питание укрепили его мужающее тело. Иное скажешь про чахлость остальных вьюнов. Даже если приказы Вольноступа могли сойти за истязания, то вид наставника показывал, будто другого выбора у него нет. И когда он вглядывался в плетущихся вьюнов, то словно просил, чтобы его остановили, бросили ему вызов. Среди мальчишек безумцев не нашлось.

Игнат перевалился на спину, когда вьюны подозрительно долго лежали на льду.

– Простите меня, – произнёс он, борясь с одышкой.

– С кем не бывает, – прохрипел Вий.

Невнятная речь остальных не сулила старосте скорого прощения.

– Тише вы, – огрызнулся Захар. – Пока Вольноступ забыл о нас.

Наставник расхаживал неподалёку, ковыряясь в механизме щит-перчатки. Комета неподвижно тлела в стороне. Лев считал, что если раздастся новый приказ, то он не отлипнет ото льда.

Доносящийся шум, подарил надежду вьюнам на