Дети, сотканные ветром. - Артём Ерёмин Страница 14

Филин прищуренным взглядом мозолил фонарь, и вдруг без разговоров сорвался и улетел в туннель. Лев, приняв его поступок за позволение, взял ценную вещь.

– Даже не распрощался, – проронил Задира. – Разве мы с ним плохо обращались? Это же он нас чуть не угробил, агась.

Лев не мог заставить себя идти следом за пугачом. Он поглядел на чудь, Главарь кивком указал ему путь:

– Двигай за пернатым скрягой. У нашего каравана нет для тебя ответов.

Когда чуди выдвинулись в туннель, Лев прокричал им вслед:

– Спасибо, что вытащили меня из колодца!

Караван замялся в тесном проходе, на каждом из чуди читалось изумление. Главарь же сохранил свою мрачную улыбку:

– Нам, младой, вправду отвалили немало злата за тебя. Ведь дело попалось темнее тёмного. И за твою учтивость, ценную для таких, как мы, караван подарит один важный, но бесплатный совет. Знай, чаровники ныне подешевле своих предков будут. Слабее, да кровь пожиже. Потому-то валят все беды на полых. Безопаснее тебе будет притвориться, что не был по ту сторону Пелены. А если дело обернётся скверно, поспрашивай караван Валорда в кабаках, что держит какой-нибудь проныра из народа чудь. Как-никак ты тоже старался, чтобы мы все вернулись домой.

– Агась, поможем так, что никто и клюва не подточит, – согласился Задира, ему вторили остальные.

– Чего застряли?! В добрый путь, караван.

Караван ушёл своим путём, а мальчик своим. Он уже не слышал их голоса, когда наткнулся на горящие в темноте глаза.

– Раздумал/мышонок, – процитировал кого-то филин. – Всё ли равно/оба/двоя/не ведаем/обратной дороги.

Глава 4. Коридоры судеб.

В то время, когда по Санкт-Петербургу принялись разгуливать существа похожие на гномов, где-то на изломах пространства мёртвое море стремилось уничтожить последнее напоминание о людях у её берегов. Волны били высокий утёс, и морская пена окропляла одинокое строение. То был ветхий маяк, какой не познал электричества и позабыл жар кострища. Он простоял без дела сотни лет с того ветреного дня, как его бухта приняла сражение за собственные жизни и за чужое золото. Грабители ударяли по торговым судам с кровожадным рвением, и в итоге мало кто уплыл домой. Дно морское усыпало монетами, словно майское поле зерном. Маяк же как сквозь землю провалился, что, впрочем, было недалеко от истины.

Скрытый за Пеленой, он более не оберегает моряков, заросла тропа смотрителя. Тем страннее было видеть небывалое количество гостей, которое привлёк сегодня крохотный край потухшего в веках маяка.

Трое мужей мчались на свирепых животных. У древнего сооружения они придержали зверей, однако изменчивый нрав ездовых послужил причиной падения одного из всадников. Кошачья порода сказывалась, и даже такие огромные коты предпочли бы находиться вдалеке от неспокойной воды. Остальные же мужчины, ловко спрыгнув на землю, не удосужились поднять из грязи товарища, который запутался в слоях собственной одежды. Вместо этого они стянули с седла изогнутые клинки и гладкие посохи, а затем соединили их в механическом замке. Сноровка, с которой один из них разминался с оружием, выдавала в нём умелого воителя, а для осведомлённых лиц – принадлежность к высокому сословию. Презрение же, с каким оба воина осматривали попутчика, говорило о чуждости старика к их рядам.

– Судя по тому, сколько раз ты оказывался на земле, сударь, могу предположить, что верховая езда не входит в ваши увлечения, – соизволил приободрить упавшего старший воин.

– Ваше благородие, я на память готов поведать всю историю барсов, от Раскола до приручения их горскими волхвами, – посетовал худосочный старик, отряхивая грязь. – Впрочем книжных знаний мало, чтобы разъезжать на них.

– Ха! Сдаётся мне, барсы не выносят пыльный запах твоей непыльной работы, господин библиотекарь? – рассмеялся второй вояка.

Старик заставил себя улыбнуться. Впрочем, ему не впервой проглатывать язвительные выпады попутчиков. Эти два острых копья в умелых руках жизненно необходимы. Да огромные кошки, какой бы ужас ни внушали, служили завидной защитой. Ведь собственная жизнь последние три десятилетия сводила его только с призрачными опасностями, записанными на бумаге кем-то другим.

Старик даже помыслить не мог, как скоро его мирной жизни придёт конец. Ведь он являлся тем самым библиотекарем, на чей ночлег в будущем к неудобству и трагичной гибели наткнётся тучный начальник агентства по продажам.

– Верно, ваше благородие, – согласился библиотекарь. – Оттого я являюсь ярым приверженцем пеших прогулок.

– На тропах, где хозяйничает чудь, наши барсы незаменимы. Ничто так не отбивает желания сидеть в засаде, как приход таких милашек. Посторонних они почуют за версту.

– Тут и двух вразрез не сыщешь, – пробурчал молодой воин, разминаясь с оружием. – На что нам позабытый всеми Край? Недостойный даже записи в дорожной грамоте.

Библиотекарь хотел ответить, но беззастенчивый ветер накрыл его собственным плащом. Защитники, посмеиваясь, бесцеремонно потащили попутчика внутрь маяка, оставив больших кошек нервно поглядывать на море.

Люди строили маяк с усердием и благими намерениями, и, преодолев изломы миров, его стены закрепили мощные чары. Так, одинокий сторож крохотного Края простоял куда дольше, чем ему было отмерено, и гибель сулило лишь море, которое подтачивало камень под ним...

…И гром, который совпал с появлением на утёсе пешего человека.

Была ли виновата буря, запутавшая нити запаха, или страх перед водой, но кошки почуяли путника у подхода к маяку. Грудь за накидкой из дешёвого сукна стянула лёгкая кираса, чей парадный блеск и россыпь инкрустаций смыло когда-то огнём. Шляпа с обвисшими полями рвалась с головы. Придерживая её, мужчина шёл вслепую. И всё-таки маловероятно, чтобы он не слышал рычания потревоженных зверей. Кошки раздирали когтями почву, но даже когда расстояние сократилось до прыжка, бестии не бросились на