Магия крови - Павел Погорелов Страница 13

– И кайпора лес бережёт, – отозвался старый шаман. – А ещё – охотится. И жрёт всё, что шевелится. Мы тоже сгодимся. Когда при встрече в руках у неё будет палка – ещё не так страшно. С ней можно договориться или отпугнуть огнём. Она даже может помочь, к примеру, с охотой. Если угодишь ей. А вот когда кайпора с копьём – всё плохо. Это значит, что она сама на охоте.

– Отпугнуть огнём, – повторил Илья. – Значит, я со своим мачете ей ничего бы не сделал?

– Может, и сделал бы, – пожал плечами орк. – Особенно если б ты использовал "Проклятое касание".

Шаман перехватил вопросительный взгляд ученика и пояснил:

– Рисунок, нейтрализующий магию. Тот, что тебе оживил мой сын, когда ты напал на полуэльфа. Тот, который погасил его защитный амулет. Один из самых сложных рисунков, как для нанесения, так и для использования. Не знаю, смог бы ты. Но сможешь. Я тебя научу.

– Спасибо, учитель.

– Это тебе спасибо, что не бросил. Хоть я тебе и запретил. Вовремя ты подоспел. Правда, я не знаю ни одного случая, чтоб с кайпорой справились без огня. И не советую тебе больше проверять.

– Сам не хочу! – егерь не удержался и спародировал акцент товарища Саахова из известной комедии. – Сила вот не помогла.

– А вот с этим рисунком будь поосторожнее, – перешёл на менторский тон орк. – "Жажда крови" – один из самых простых и частых рисунков, он есть почти у всех берсерков. Он даёт воину силу и скорость движений и реакции, укрепляет тело, чтобы берсерк сам себя не покалечил. Но этот рисунок – и один из самых коварных. Если плохо себя контролировать, можно дать волю ярости и подставиться, как ты сегодня. Или вовсе таких дел наворотить, что сам ужаснёшься. Потому я пока не давал тебе использовать этот рисунок. Контролю я тоже тебя научу.

– А что за огненные крылья? – задал новый вопрос Илья.

– Я призвал на помощь духов огня, – не стал вдаваться в подробности шаман. – Как я уже говорил, он лучше всего помогает при встрече с кайпорой.

Какое-то время они шли молча. Илья с трудом переставлял ноги, радуясь, что уже не требуется расчищать дорогу с помощью мачете. Шаман двигался пободрее, но тоже далеко не с той лёгкостью, с какой шёл к Огненному Сердцу. Наконец Гор'Ассади снова заговорил:

– Люди носят фамилии, орки – прозвища. Мы называем их вторым именем. Их дают старшие родственники на ритуале наречения, обычно – лет в двенадцать. У тебя здесь кровных родственников нет, и у твоего... – шаман чуть запнулся – предшественника тоже не было. Но мой сын назвал тебя братом, а значит, я тебе вместо отца. Отцом называться не могу – нужно уважать тех, кто подарил тебе жизнь.

Орк замолчал, и какое-то время они шли молча. Вновь шаман заговорил уже на подходе к дому.

– Конечно, у твоего предшественника было второе имя. Я растил его с малых лет. Но так как ты – не он, его второе имя тебе не подходит. И я дам тебе новое. В клане никто не удивится – ты ведь словно заново родился.

– Что есть, то есть, – согласился Илья. Вспомнил дикую боль в простреленной спине – и невольно поёжился.

– Второе имя равносильно первому. Ты должен будешь откликаться и на то, и на другое, Аг'Тар, – орк с нажимом произнёс последнее слово. – Не забудь.

– Не забуду, учитель.

Глава 3

Закатный луч рубиновым клинком падал в маленькое окошко. В его неярком свете блестела широкая медная чаша с закреплённым в середине масляным светильником. Чаша стояла на невысоком каменном алтаре, покрытом ритуальными рисунками. В центре узора застыло изображение курящегося вулкана – Огненного Сердца.

Илья сидел на циновке перед алтарём, скрестив ноги, и следил за солнечным зайчиком. Тот медленно полз по стене вместе с движением заходящего солнца. За прошедший час ноги изрядно затекли в непривычной позе. Мысли, поначалу роившиеся в голове, теперь вылетели, оставив после себя звенящую пустоту.

Бросив бездумно следить за пятном света на стене, егерь закрыл глаза и постарался вновь почувствовать ток собственной крови. Встреча с кайпорой навела на простую мысль: времени настроиться на то, чтобы пробудить силу берсерка, может и не быть.

Теперь Илья упражнялся каждый день, и не только во время занятий с учителем. Раз за разом он доводил свои ощущения до момента, когда по жилам должен был потечь жидкий огонь. А потом старался как можно дольше удержать себя в этом состоянии, балансируя на грани оживления рисунка.

Из медитации егеря вырвали раздавшиеся за дверью шаги. Как рассказал Илье накануне Ар'Вак, ритуал наречения обычно ведут глава семейства и приглашённый шаман – говорящий с духами. В их случае это был один и тот же орк.

Низкая дверь открылась, и Гор'Ассади вошёл в святилище, устроенное в задней комнате его дома. Старый орк был обнажён по пояс, тело его украшали свежие узоры, нанесённые синей и красной краской. Шаман молча кивнул сидящему на полу ученику и подошёл к алтарю.

Остановившись перед медной чашей, шаман протянул руку, поймал закатный луч ладонью. Тот сразу же исчез, а вместе с ним пропал и солнечный зайчик. Умом егерь понимал, что просто солнце в этот момент опустилось настолько, что прямые лучи перестали падать в окно. Но при этом не мог отделаться от мысли, что луч забрал Гремучий Змей.

Орк раскрыл ладонь, и на ней снова сверкнул солнечный зайчик. Он перескочил на светильник посреди чаши и сузился в точку, словно солнечный свет сфокусировали через линзу. Промасленный фитиль задымился и вспыхнул.

Илья улыбнулся, наблюдая за действом. Вспомнилось, как сам он в детстве разжигал огонь с помощью лупы, воображая себя моряком, оставшимся на необитаемом острове.

Орк повёл рукой, и огненная точка по очереди запалила фетили двух светильников, стоящих по сторонам от алтаря. В комнате стало заметно светлее.

Старый шаман уселся возле ученика и протянул ему свою ладонь.

– Дай мне руку, брат моего сына.

Илья