Сильванские луны - Натанариэль Лиат Страница 13

Алексей скрипнул зубами и силой заставил себя думать о чём-то другом. Например, о ближайшем будущем, таком же туманном, как утро в лесу…

Сам не заметив, как, он вышел на просёлок, по которому они ехали вчера, всего несколько часов и целую вечность назад. Ладно, почему бы и нет? Эта дорога сейчас казалась ничем не лучше и не хуже любой другой, и Алексей зашагал по ней. Это было всё, что он сейчас смог придумать – довериться тропе и, как в сказках, отправиться искать счастья…

Он не знал, когда доберётся до города, да и доберётся ли вообще – не исключено, что, сам того не заметив, он где-нибудь свернул в сторону. Его мысли блуждали, и телу тоже не оставалось ничего иного, как блуждать. Утренний туман таял и отползал глубже в чащу, забирая с собой тени…

Алексей очнулся только тогда, когда до него донёсся запах дыма.

Картины прошедшей ночи вспыхнули с новой силой, как раздутые угли, заставив его вздрогнуть и сделать шаг назад, прежде чем он осознал, что этот дым был другим, прирученным и домашним. Он пах не горечью, а уютом сухих дров в очаге… Деревенской баней или буржуйкой на даче. У мамы была дача. Пока Алексей жил дома, он регулярно ездил туда окучивать, сажать и полоть – не потому, что «своя» картошка казалась ему лучше покупной, просто потому, что для мамы это было важно, а отец отказывался помогать…

Сойдя с дороги в пружинящий под ногами черничник, он двинулся на запах и вскоре вышел к срубленной из бревён избушке с двускатной крышей. На рассохшемся крыльце сидел седовласый старик, занятый починкой какой-то угрожающей штуковины, напоминающей капкан. Ну, а кому ещё жить в лесу – охотник, наверное…

Даже если и нет, Алексей уж точно не был грациозным оленем, и, заслышав его хрустящие веточками шаги, человек поднял голову. Какое-то время они молча созерцали друг друга, после чего старик бросил возиться с капканом, отложил его и встал.

– Кто это тебя так? – сухо спросил он без всяких предисловий, кивая на окровавленную одежду незваного гостя.

– Степняки, – это словечко за ночь успело впечататься так глубоко, что соскользнуло с губ само.

Старик нахмурился, так что морщин у него на лице стало ещё больше.

– Откуда идёшь? – осведомился он.

– Из Агри…

– Неужели уже и дотуда доходят? – пробормотал лесной житель себе под нос. – Совсем всякий страх потеряли, когда я помоложе был, такого не бывало… Вон как обнаглели! И ведь жаловались городским, столько раз просили помочь разобраться, да те и в ус не дуют: к нам, мол, по лесам не поскачут, а вы сами по себе, вертитесь, как хотите…

Он говорил и ещё что-то, но Алексей, если честно, не расслышал. Он вдруг осознал, что вымотан настолько, что у него звенит в ушах. Ох, ну, падать на толстый ковёр хвои и заросли глянцевитой брусники, наверное, хотя бы не слишком твёрдо…

Старик, кажется, заметил что-то по его лицу, потому что вдруг замолчал, прищурившись, всмотрелся в пришельца и постановил:

– Знаешь что, иди-ка ты в дом.

Алексей подчинился. Наверное, не стоило так легко и быстро доверяться человеку, которого ты видишь впервые в жизни, но он слишком устал, чтобы об этом думать. Когда ему без лишних слов указали на лежанку, он, кажется, выключился ещё до того, как его голова коснулась подушки.

…Когда он вернулся откуда-то из темноты без снов и открыл глаза, за маленьким окошком под самой кровлей уже сгущались вечерние тени. Алексей глубоко вздохнул и сел. Плечо всё ещё напоминало о себе, но он почти этого не чувствовал – душа ныла куда сильнее.

– Ты как, цел? – спросил сидящий у стола хозяин. – Кровь твоя?

Алексей провёл рукой по лицу, отбрасывая со лба волосы. Мелькнула и погасла мысль: если у мужчин здесь мода на длинные шевелюры, может, и к лучшему, что у него руки никак не доходили подстричься…

– Ничего, – сказал он. – Порядок.

Старик поднялся, чтобы помешать в греющемся на печке чугуне. Пахло оттуда вкусно.

– Ты сам откуда? – поинтересовался он. – Из Агри?

Алексей прикусил губу, сдерживая невесёлый смешок.

– Да нет, – сказал он. – Издалека.

– Так чего тогда такой смурной? Чужая деревня – чужие печали, не бери в голову. Сам ушёл подобру-поздорову – и на том спасибо…

– Я-то ушёл… – вздохнул Алексей.

Договаривать не пришлось, и старик больше не задавал вопросов – только посмотрел на гостя долгим и очень внимательным взглядом…

– Садись, ужинать будем, – пригласил он наконец, отвернувшись.

Суп был прекрасен – хотя, может быть, Алексей просто проголодался настолько, что сейчас что угодно показалось бы ему пищей богов. Да уж, пока всё и в самом деле складывалось по каким-то сказочным законам, вот только баба-яга, которая должна героя напоить, накормить и спать уложить, попалась в мужском варианте… Наверное, ему стоило бы удивиться столь беспричинному гостеприимству, но, в конце концов, нельзя же ждать от окружающих только плохого. Для этого Алексей слишком часто в самых неожиданных местах сталкивался с тем, что люди помогают друг другу – даже если не обязаны, даже если друг друга не знают, просто так…

За едой они разговорились о всяком разном. Старик и впрямь оказался охотником. Он жил тут один – раньше бродил по лесам на пару с сыном, но парень, немногим старше Алексея, в поисках места под солнцем перебрался в город. Отец говорил об отпрыске с кажущимся равнодушием и презрительно клеймил его «дурнем», но если прислушаться хорошенько, можно было отчётливо различить, как старик им гордится. Алексей едва смог подавить неуместную улыбку: слишком уж старик смахивал на иных гордых родительниц из его родного захолустья, со значительным видом вещающих о своих умницах-детках, уехавших учиться в столицы…

О себе Алексей в основном молчал, да и хозяин, спасибо ему, не лез ни в чужую душу, ни в чужие дела. Спросил только:

– Звать-то тебя хоть как?

– Алексей.

– Ну, Лексий, будем знакомы…

И Алексею было как-то неловко его поправлять. Ну, ладно, как расслышал, так расслышал. Пускай.

О степняках хозяин мог порассказать немало.

– С проклятыми кочевниками нужно что-то решать! – разгорячившись, говорил он. – Чтоб их пропасть взяла, я-то у себя в лесу и в ус не дую, но народу на лугах ведь совсем жизни не дают! Никак не уразумею, почему его величество давно уж не приказал своим волшебникам взяться и-…

– Волшебникам? – перебил Алексей, не подумав. Перебивать было столь же невежливо, сколь подозрительно, но это слово слишком отчётливо