Ненормальный практик 6 - Отшельник Извращённый Страница 12

в их компании шёл разговор о боевых техниках, в зал вошли двое мужчин. Их фамилии не озвучивал церемониймейстер, так как они прибыли ещё ранее, и всё это время разговаривали тет-а-тет в соседнем кабинете. При появлении данных двух персон атмосфера зала мгновенно изменилась. Оно и понятно. Один из них был архимагистр Григорий Воронцов. Он шёл через толпу неторопливо, явно чувствуя себя всевластным. Неважно сколько лет он в столице, не имеет значения сколько лет работает в министерстве — его военная осанка всё также идеальна, как и в годы военной службы.

Рядом с ним шёл министр военных поставок князь Самойлов — толстый, потный, очевидно нервничающий после сложного разговора.

За ними, на положенных трёх шагах, следовала капитан Остроухина. О, она была прекрасна. Блондинка с длиннющими ногами, жаль те скрывало белоснежное платье в пол. При этом, девушка двигалась не так фривольно как её начальник. Напряжены были и плечи, да и сам взгляд не особо радужный, будто прошлые сутки не смыкала глаз. Работала? Или ублажала? Хотя было ли у Воронцова к ней влечение? Очень сомнительно. Годы уже не те. Да и, слишком много забот.

Архимагистр окинул гостей цепким взглядом старого хищника, оценивающего территорию. Вскользь взглянул по отдельным группам молодёжи у картин и на мгновение задержался на юном Александре. Он что-то тихо сказал Остроухиной, не поворачивая головы. Та кивнула и направилась через зал к группе. Настолько прямо и целенаправленно, что не было никаких сомнений — к кому именно она взяла курс.

Капитан остановилась в двух шагах от Александра:

— Подполковник Волков, архимагистр Воронцов желает побеседовать с вами.

Вот она — идеально выбранная формулировка. Не «просит» — что подразумевало бы возможность отказа. Не «приказывает» — что было бы грубостью, ещё и на светском приёме. «Желает» — золотая середина между вежливостью и неизбежностью.

Александр выдержал паузу, достаточную, дабы показать, что он не прислуга, бегущая по первому зову, но и не перегнул, чтобы не проявить неуважения.

— Благодарю, капитан. Буду счастлив засвидетельствовать почтение архимагистру.

После чего повернулся к Молотову и Наумову:

— Господа, надеюсь, мы продолжим нашу беседу позже.

Молотов и Наумов понимающе кивнули.

Волков последовал за Остроухиной через зал, чувствуя лёгкое раздражение. Воронцов. Старый манипулятор, который месяц назад умыл руки, когда его отправляли в штрафбат. Ни слова в защиту, ни попытки вмешаться, учитывая, что Скворцов был его человеком. Лишь холодный расчёт, дескать пусть мальчишка или докажет свою ценность на Севере или сдохнет. Всё просто. Конечно Александр это осознавал, а потому и не питал восторженных чувств ко всеобщему любимчику — архимагистру.

Старик Воронцов стоял у камина спиной к залу, но ясное дело контролировал чувством эфира все передвижения гостей позади. И ощущал приближение Александра. Министр финансов, стоявший рядом, увлечённо рассказывал о новых налогах, но Григорий слушал вполуха.

— Архимагистр, — Александр остановился в трёх шагах. Формальное приветствие, без намёка хоть на какое-то тепло.

Воронцов медленно обернулся. В серых глазах читалось любопытство. О, он внимательно просканировал эфирную ауру юноши, удостоверившись, что тот действительно стал мастером.

— Волков, — он растянул фамилию нарочито официально. — Или теперь следует говорить подполковник барон Волков? Столько титулов за такое короткое время. Вы удивляете.

Тон хоть и нейтральный, но подтекст очевиден — «посмотрите, как высоко взлетел мальчишка, которого я отправил умирать».

— Титулы даются и отнимаются, архимагистр, — Александр спокойно держал его взгляд. — Как и всё остальное.

Вот и первый ответный укол. «Как и всё остальное» — в эту фразу можно было вместить всё — и доверие, и покровительство, и уважение, и ещё множество чего. Министр финансов закашлялся, шкурой ощущая напряжение, и поспешно отошёл. Остальные тоже инстинктивно отдалялись, создав вокруг них пустырь.

Воронцов прищурился:

— Вы злитесь на меня за штрафбат?

Старый лис ударил в лоб. Откровенность вопроса вышла неожиданной. Александр позволил себе холодно улыбнуться:

— Злиться, архимагистр? На что? На то, что ваш протеже Скворцов оказался британским шпионом множество лет под вашим носом? Или на то, что когда я по чистой случайности помог ему сбежать, вы не пошевелили пальцем, дабы объяснить это трибуналу?

— Я не мог вмешиваться в дела военной юстиции, — Воронцов говорил ровно. — Это подорвало бы доверие к системе.

— Конечно, — Александр кивнул с «пониманием». — Система важнее людей. Особенно когда эти люди уже выполнили свою функцию. Я выиграл для вас турнир, создал прецедент «народного героя», так что пришло время отправиться в утиль.

Несколько человек, всё ещё стоявших достаточно близко, чтобы слышать разговор, переглянулись. Открытый конфликт между архимагистром и Ненормальным Практиком? Это была сенсация.

Воронцов хмыкнул, и произнёс тише, но жёстче:

— Мальчишка… думаешь, что понимаешь, как устроен мир? Что знаешь о настоящей игре? Да, я не вмешался. Потому что знал — либо ты сдохнешь на Севере как слабак, и туда тебе дорога. Либо выживешь и станешь тем, кем стал. Оружием.

Александр хмыкнул в ответ и тоже понизил голос:

— Советую отбросить мысли о своей причастности к моему пути на Севере, архимагистр. Это вас никоим образом не касается. Да и, чьим же оружием вы меня сочли? Империи или своим личным?

— А есть разница? — Воронцов усмехнулся. — Я служу империи пятьдесят лет. Мои интересы — это её интересы.

— Как удобно, — в голосе Александра открытый сарказм. — Вот только сдаётся мне, что вы были давно в курсе, что ваш «верный помощник» Скворцов играют за другую сторону. Так что не уверен, что могу ассоциировать вас со всей империей.

Воронцов нахмурился. На миг даже показались желваки.

— Осторожнее, мальчик, — в его голосе проскрежетала сталь. — Ты играешь с силами, которых не понимаешь.

Александр приподнял бровь:

— Уверены? Знаете, в чём ваша проблема, архимагистр? Вы всё время пытались сыграть мной. И даже сейчас всё ещё играете. Пытаетесь использовать. В этот раз, как вашего личного болванчика, которого якобы именно вы «открыли» и «закалили». Однако, вы заблуждаетесь.

Воронцов смотрел на него как на действительно интересный экспонат. Как может мальчишка вести беседу с ним в таком тоне. При том без оскорблений, без эмоций. Ему точно восемнадцать лет? Откуда такая выдержка?

— И что ты намерен делать? — прохрипел он. — Публично отречься от меня? Не удивляйся, многие считают — ты мой человек. Так что, подумай, прежде чем разрушить собственную карьеру.

— Карьеру? — Александр рассмеялся, коротко и искренне. — Архимагистр, вы правда думаете, что меня волнует карьера?

Он наклонился ближе, так, что следующие слова были слышны только Воронцову:

— Я пришёл на этот бал не ради карьеры. И не ради вас. Я пришёл попрощаться с иллюзиями. В том числе с иллюзией,