Маг красного знамени - Клим Руднев Страница 12

— Но зачем? — спросил Ваня, наблюдая, как пробегают за окном вагона столбы и деревья.

— Затем, что в одиночку человек начинает испытывать страх, он понимает свою слабость и, чтобы защититься, начинает окружать себя ненужными вещами. Ты ведь знаешь, что если в холод прижаться к другому человеку, то тепло ваших тел согреет вас сильнее, чем если бы ты в одиночку сидел, завернувшись в кучу одеял? Чем ближе друг к другу люди, тем они сильнее, тем меньше страха испытывают. Сейчас люди разобщены. Вся мировая политика направлена только на это, на разделение людей. Нас разделили по тесным квартирам, и мы от страха стали покупать всякий ненужный хлам, обставлять свои закутки дорогой мебелью, погнались за размером и роскошью наших жилищ, стали наполнять их вещами, вместо того, чтобы наполнять их людьми. Мы перестали общаться друг с другом и от страха создали социальные сети, чтобы за этой иллюзией общения скрыть свой страх одиночества. Нас разделили на народы и религии и страны, от страха стали создавать оружие все более и более смертоносное. Коммунизм провозгласил всеобщее равенство, равны были все, независимо от расы, веры, пола, наличия волос на голове или веснушек на носу.

Иван невольно улыбнулся своему отражению в стекле вагона, у него веснушек было хоть отбавляй.

— Естественно такой расклад не устроил остальных, никто из сильных этого мира не собирался становиться лучше, а знаешь почему? Почему Союз развалили?

— Потому что им не нравилось, как в нем жили люди? — Иван серьезно посмотрел в глаза дедушки.

— Нет, — покачал головой тот, — люди и в Союзе жили не лучше других. Развалили Союз из страха. Было страшно признать свою слабость, свою нужду в других людях, страшно сказать себе, что не нужны мне эти ваши машины, дома, яхты, только любовь. Простое человеческое тепло. Страх — вот истинная причина развала Союза. Страх открыться, стать лучше, стать добрее. Союз, может, и не давал людям так много материальных благ, зато дарил душевное богатство. Союз был прекрасной идеей, которую исказил страх. Ведь создавать нечто великое и совершенно не похожее на то, что было раньше, — очень страшно.

За тысячелетия человечество приучили к мысли, что человек человеку — враг, волк, злодей, убийца. Не спорю, так оно и было, но в начале двадцатого века что-то изменилось, словно пришло озарение, что человечеству пора уже отказаться от установок животного мира, перейти на новый уровень развития! Коммунизм — это новый виток эволюции.

— Но ведь все развалилось, все живут по-прежнему, — пожал плечами Иван, глядя как за окном проплывают кричаще-яркие рекламные вывески.

— Коммунизм, как показала история, нельзя привить революцией, — ответил Карп Иосифович, — только эволюцией. Человечество должно эволюционировать, а это процесс небыстрый. Тем не менее, 17-й год показал, что в обществе есть запрос на такие перемены, и рано или поздно он будет удовлетворен. Природа и история все расставят по своим местам.

Иван снова оказался в Санкт-Петербурге, ну или Ленинграде, черт его знает, как здесь называют этот город. Он стоял на крыше дворца, с которой открывался великолепный вид на город. Нева величественно несла свои воды к Балтийскому морю. Мосты ажурными арками нависали над водой, под ними сновали юркие лодочки и небольшие парусники, мачты которых свободно проходили под мостами.

Иван посмотрел в противоположную сторону. Где-то здесь должны были располагаться знаменитые соборы северной Пальмиры, однако ни Исаакиевского, ни Казанского собора Ивану обнаружить не удалось.

Зато он увидел огромные здания, шпилями пронзающие небеса, увидел сталь, бетон и стекло. Здания сверкали в солнечных лучах, будто елочные игрушки.

Иван посмотрел на Дворцовую площадь, в самом ее центре вместо Триумфальной колонны Александра I стояла скульптура, изображающая двух людей, мужчина и женщина стояли, сцепив руки над головами, в ладонях их были зажаты серп и молот.

— Черт, это совсем неправильно! — Иван никак не мог собраться с мыслями. — Куда ж я все-таки попал?

От восторга и новых впечатлений парня отвлек топот ног по крыше. Спустя минуту из чердачной двери, словно черные горошинки, высыпались сотрудники службы охраны. Все они разом навели на парня оружие, однако пускать его в ход не спешили.

Последними из двери выбрались двое немолодых мужчин в синих халатах, расшитых серебром и золотом. Халаты были очень похожи на карнавальные, только вот все они были в пятнах, кое-где прожженные и застиранные.

— Кранц, Горлов, он ваш! — крикнул один из солдат мужчинам. — Дело за вами.

Кранц и Горлов выступили вперед и дружно взмахнули руками. Иван ощутил, как неведомая сила подняла его в воздух.

Он не мог пошевелить даже пальцем, ступни его зависли в пяти сантиметрах над крышей.

— Все, капитан, можете забирать его, — сказал то ли Кранц, то ли Горлов. Иван так и не понял, кто из мужчин кто.

— А он не выкинет ничего? — с опаской поглядывая на Ивана, спросил капитан.

— Он даже пошевелиться сейчас не может, — ответил то ли Горлов, то ли Кранц, — магия эксклюзивная, так что будь он хоть трижды волшебником, ему не выбраться и не пошевелиться.

В Иване закипал гнев. Он ничего не понимал, он остался без одежды, крем еще этот дурацкий забился в нос и уши! Иван силился освободиться от незримых пут, но все его усилия оказались тщетны, так он и висел неподвижным пугалом на крышей. Неожиданно ему на голову села птица, толстый серый голубь внимательно осматривал новый объект. Иван мысленно костерил голубя, птица деловито стала ходить взад и вперед по плечу парня, совершенно не обращая внимания на замерших от подобного нахальства солдат.

Иван рефлекторно взмахнул рукой, когда голубь решил, что пора клевать.

Затем дернулся всем телом, услышал далекий звон, словно разбились тысячи маленьких хрустальных бокалов.

С гораздо менее мелодичным грохотом Иван рухнул обратно на крышу, прямо к ногам подступавших солдат.

— И пальцем не пошевелит? — передразнил волшебников капитан. — Открыть огонь!

Сухо щелкнули затворы автоматов, Иван рефлекторно прикрыл голову руками. Он услышал автоматную очередь и звон пуль о стекло. Парень открыл глаза: железные листы, коими была покрыта крыша, собрались в купол, защищающий его от атак. Иван сжался в комок, слушая, как стучит по железному куполу дождь из пуль.

Стальной купол надежно прикрывал парня, но оставаться в нем слишком долго нельзя. Надо бежать. Иван осторожно посмотрел вниз и понял, что спрыгнуть с высоты означает подписать себе смертный приговор.

Железный купол исчез спустя минуту, листы стали, как живые, бросились к своим местам и вновь замерли неподвижно.

Горлов и Кранц взмахивали руками