Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви - Ярослав Маратович Васильев Страница 11

Себе же Михаил сразу мысленно поставил зарубку прямо сейчас перед поездкой отдать приказ клановой службе разведки попробовать порыться в документации завода. Если уж с похищением и попыткой шантажа до того примитивно и дёшево всё организовано, вдруг и с хранением каких-нибудь важных документов директор тоже проявит лень и халатность?

Михаил уже было собрался забрать Игоря Даниловича Землячкина и сразу ехать с ним к адвокатам, когда его поймал слуга и сообщил:

— Михаил Юрьевич, ваша сестра Мария Кирилловна просила напомнить, что она ждёт вас в своём кабинете вместе с гостем.

— Ах да… спасибо, — Михаил дал себе мысленный подзатыльник: надо же, забыл.

Машин кабинет был скорее художественной мастерской, и когда Михаил зашёл, сестра вместе с гостем как раз стояли около мольберта и обсуждали один из крымских эскизов. Дейнека оказался высоким, худощавым мужчиной. И даже не зная его возраста, и что он только недавно закончил Академию, по свежему широкоскулому лицу, по округлым, ещё не изломанным временем чертам, по любопытству, с каким поводил он вокруг глазами, и по неловкости в присутствии дворянина, можно было понять — Дейнека ещё довольно молод.

— Здравствуйте, Михаил Юрьевич, — ага, несмотря на смущение, протянутую руку он всё-таки пожал сразу.

— Здравствуйте, Александр Александрович. Я вижу, Маша уже вам в общих чертах рассказала нашу идею?

— Да. И знаете, вот честно признаюсь — я согласен. Заранее, практически на любых условиях. Позвольте объяснить, почему. Дело в том, что любой художник творит, потому что не может не творить. Но и любой художник обязательно тщеславен, потому что творит он для зрителя. Удивительно, но никто до вас не подумал, что стены домов — это же готовый холст, который увидят тысячи зрителей. Да любой художник полжизни отдаст, чтобы стать в чём-то самым первым, чтобы именно его имя потом во всех художественных академиях вспоминали с приставкой «именно он впервые сделал…»

Михаил улыбнулся: похоже, с идеей граффити — не просто рисуночек для красоты, а именно полноценную картину, произведение искусства на стене дома — он неожиданно попал в десятку, раз ученик самого Брасикова и отсюда наверняка тоже талантливый художник так вдохновился.

— Хорошо. Маша вам говорила, что мы хотим опробовать идею сначала в жилом районе нашей семьи, а как будет готово несколько штук и чего показать, то я хочу договориться с мэрией Москвы, сделать несколько таких вот рисунков уже на городских домах? Вижу, что не говорила. Ну вот, имейте в виду. Вы придумываете картину, и как она вписывается в окружающие улицы, дальше руководите работами — а бригаду с красками и кисточками я вам обеспечу. Только у меня будет одно небольшое условие.

— Какое?

— Вы берёте мою сестру как помощницу. Причём именно полноценную. Сначала подмастерьем, дальше она под вашим руководством попробует сделать сама. Условие — это должна быть её и именно её работа, которая, как я надеюсь, станет для неё через два года вступительным экзаменом в Московскую академию. Никаких попыток втихаря сделать самому, а потом поставить Машину подпись. Согласны на таких условиях?

Дейнека неожиданно весело рассмеялся:

— Вот уж точно, Михаил Юрьевич, вы действительно необычный человек, правильно про вас так все говорят. Обычно дворяне требуют, чтобы художник за деньги рисовал, а они потом будут выдавать его работы за свои. И никогда не слышал, чтобы художнику предлагали деньги наоборот, чтобы он ни за что не попытался выдать свою картину за творчество нанимателя. Конечно, согласен, тем более я же видел, Мария Кирилловна, с вами Илья Ефимович занимался? Я на первом этаже видел вашу картину и его отметку наставника.

— Да, — смутилась девушка. — Мы с ним этим летом в Крыму… почти месяц…

— Вот видите? Для меня рекомендация моего учителя, и что он аж целый месяц занимался с вами — это наоборот повод вас просить поработать вместе.

— Просто прекрасно. Маша, давай тогда, раз ты уже всё начала — ты и заканчивай. Отправишь Александра Александровича в юридический отдел, прикажешь, чтобы там всё оформили, проект договора у них уже есть, они составляли. Вы, Александр Александрович, сейчас где живёте? В своём доме или на съёмной квартире?

— На съёмной, — осторожно ответил Дейнека.

— Отлично, значит, вас ничего не держит, и вы без особого труда переберётесь сразу к нам. Маша, тогда прикажешь заодно и проследишь, чтобы Александру Александровичу сразу выделили в нашем жилом фонде подходящую квартиру с мастерской. Всё, дальше извини — ты сама, а я срочно уезжаю по неотложным делам.

И не дожидаясь, пока ошарашенная Маша начнёт возмущаться, что брат опять всё скидывает на неё, а она в этом не разбирается — Михаил торопливо сбежал.

Можно было вызвать Игоря Даниловича к себе, но у Михаила неожиданно возникла идея, на какую должность можно после всего попробовать этого человека пригласить. В этом случае тёплые личные отношения будут играть куда более важную роль, чем формальные начальник — подчинённый. Поэтому Михаил решил, что зайдёт к Землячкиным сам, продолжая тем самым поддерживать линию поведения «я дворянин, но вы старше и опытнее, потому это нас уравновешивает».

Михаил ещё в Крыму заметил, что Надежда Петровна из тех людей, кто умудряется вокруг себя какой-то неуловимой магией всё как будто структурировать, упорядочивать, выгонять хаос и наводить уют. Вот и сейчас в коридоре висит детский рисунок, на дверях кухни прикреплён бумажный цветок-оригами, какие-то другие мелочи. Семья заехала в казённое безликое жильё только утром и с минимумом вещей, но уже сейчас квартира с порога дышала в лицо каким-то домашним теплом.

Дверь открыл хозяин квартиры:

— А, проходите, Михаил Юрьевич.

— Игорь Данилович, ну я же просил. Хорошо, раз уж на вы — то хотя бы без отчества. Из уважения к возрасту.

— Вот будет возраст, тогда и будешь требовать, — из комнаты неожиданно выглянула Аня. — Миша, я тебя прибью когда-нибудь. Сюрприз меня ждёт. А с утра меня с собой взять не мог?

— Не мог. И это хорошо, что ты здесь. Поля, посидите с Вадиком пока в комнате недолго? Нам с вашими родителями поговорить надо.

Говорить решили на кухне. И удобно сесть вокруг стола, и плотная дверь хорошо гасила звуки.

— В общем, не знаю, радоваться, что мы успели в последний момент — или ругаться на ситуацию. Я очень вовремя