Главред: назад в СССР 4 (СИ) - Савинов Сергей Анатольевич Страница 10

Потом, когда я начал уже разбираться в теме, избавившись при этом от юношеского максимализма, я научился мыслить более гибко. Отделять, так сказать, зерна от плевел. И меня всегда удивляли люди, которые либо с пеной у рта отрицали все то хорошее, что было в Союзе, либо делали то же самое, отрицая минусы. А ведь именно из-за таких крайних позиций, на мой взгляд, развалилась страна, которая пусть и не была идеальной, но могла максимально к этому статусу приблизиться. Если бы… Любимая формулировка реваншистов в моей прошлой жизни. И вполне себе рабочий механизм текущей реальности. Реальности, которую можно пустить по лучшему пути.

— Знаю, — ответил я Бульбашу после затянувшейся паузы. — Но скоро все поменяется. Сначала появятся альтернативные выборы. Потом и разные партии…

— Догадываешься? — недоверчиво посмотрел на меня заместитель. — Или… знаешь?

— Знаю, — я улыбнулся. — Ты думаешь, почему нам разрешают такие эксперименты ставить? Потому что страна уже готовится к переменам. И весной все будет по-другому.

Я не боялся откровенничать с Бульбашом. Последнее, что он бы решил — это будто бы я переселился в новое тело из будущего. Или что я советский коллега Ванги. Нет, как редактор районной газеты я был частью системы, членом райкома КПСС. А значит, был гораздо более информирован.

Уже скоро, в конце месяца, состоится Январский Пленум Компартии, где примут то самое решение, о котором я сказал своему заместителю. Альтернативные выборы. Звучит как плеоназм, то есть замаскированное масло масляное, но это реалии моей страны. На выборах в Советы появится несколько фамилий, а вскоре действительно начнут действовать альтернативные партии. А еще на Январском пленуме возьмут курс на поддержку кооперативов. Поначалу это будет сфера общественного питания и бытового обслуживания. Так что Вовка Загораев очень скоро сможет официально легализоваться, как и его друзья Рокки с Монголом. А может, и Сивый, если все же решит завязать с мелким криминалом. Правда, официально это все начнется только в мае — после вступления в силу Закона об индивидуальной трудовой деятельности. Но что тут осталось-то, в принципе…

А еще… Весной в Ленинграде начнутся протесты против сноса гостиницы «Англетер», которые и станут началом культуроохранной деятельности в северной столице. Кстати, мы в маленьком Андроповске уже их в этом опередили… Пойдут первые рок-фестивали — и здесь мы опять пионеры, ведь мои ребята из «Боя с пустотой» уже выступили на Дне комсомола официально как рокеры. Разве что политические деятели западных стран вроде «Железной Леди» Маргарет Тэтчер к нам не приезжают. В остальном же провинциальный Андроповск мчится быстрее всего СССР. А сколько еще всего впереди!

— Надеюсь, что все будет на пользу, — на сей раз паузу прервал Виталий Николаевич. — Время, Жень. Скоро планерка начнется.

— Поздравляю с очередным успехом, коллеги! — эти слова были первыми, что услышал от меня коллектив обеих газет. — Выпуск, с которым мы вчера так намучились, произвел настоящий фурор.

— А я, Евгений Семенович, не соглашусь, — когда стихли крики «ура», смешанные с аплодисментами, Хватов поднялся со своего стула и шутливо погрозил мне пальцем, сверкая зубами. — Не соглашусь, что сдача номера была мучительной. Да, она была трудной, мы задержались, но результат того стоит. Это первое. А второе — это то, что каждый из нас, я уверен, испытывал удовольствие от процесса. Каким бы сложным он ни был.

— Спасибо, Богдан Серафимович, — улыбнулся я. — Справедливо меня поправили. А теперь, коллеги, давайте планировать следующий номер «Андроповских известий». Но для начала… Короткое подведение итогов.

Я оглядел замершие в напряжении заинтригованные лица. Молодые и старые, женские и мужские, светящиеся от энтузиазма и взвешенно-мудрые. Заматеревшая на расследованиях Соня Кантор, которая больше не была забитой мышкой, стесняющейся своих именитых предков. Обретшая уверенность Зоя Шабанова, самый молодой редактор газеты в нашем районе, если начинать с НЭПа. Жизнерадостный Виталий Бульбаш и угрюмый Арсений Бродов. Старички вроде Шикина, Метелиной и Гориной. Еще одна добрая старушка Мирбах. Девчонки Люда, Катя, Анфиса и теперь уже постоянный член нашей команды Юлька Бессонова. Парни-корреспонденты — Аркадий Былинкин, Никита Добрынин. Фотографы Леня и Андрей, их коллега Федор Данилович Трунов, отставник-внештатник, которого я уговорил выйти на оклад. Художник Ваня, которого мы с Аглаей называли между собой Бужем. И Клара Викентьевна, которая теперь была полностью на моей стороне, более того помогала с клубом «Вече», а потому ставшая желанным гостем на каждой планерке.

Я смотрел на них, и в мозгу билось неоном словосочетание «команда мечты». Да, забитое и неоригинальное, вот только не становящееся от этого менее подходящим для моей редакции. Все эти люди со своими амбициями и особенностями стали мне бесконечно дороги за последние месяцы. И это здесь еще нет корректоров, водителей, машинисток, поваров, уборщиц, верстальщиков, бухгалтеров, кадровиков, секретарши в приемной, завгара с завхозом… Всем тем, кто вместе со мной делает газету в это непростое переходное время.

— Вот уже несколько номеров мы с вами накапливаем обратную связь от читателей, — начал я. — Напомню, оценивается как работа журналистов, так и конкретные темы, рубрики, материалы. И вот результаты. Меньше всего читателей стали интересовать сообщения об удоях, собранном урожае и прочем таком. Восемьдесят девять процентов высказались в пользу того, чтобы давать эту информацию кратко, в виде небольшой справки на развороте второй и третьей полос — там, где у нас новости. Людмила Григорьевна, Евлампия Тимофеевна — ваша задача полностью перейти на новый формат. Цифры остаются за вами, но даете их короткой строкой с отдельным оформлением. Это уже к верстальщикам, я их проинструктирую. А вы сами основной упор теперь делаете на аналитику. Дискуссии с опровержением ведутся все чаще, и газете необходим ваш опыт.

Метелина, еще недавно бывшая для меня вредной старушкой, важно кивнула. Видно было, что она не просто довольна моей похвалой, она больше радуется применению своих талантов и знаний. Вот Гориной, ее подружке, пока еще не хватает цепкости и свободы мышления. Сразу несколько читателей прямым текстом назвали ее «инертной», другие оказались чуть более дипломатичными. Но смысл все равно тот же.

— Отдельно для вас, Евлампия Тимофеевна, — я с обезоруживающей улыбкой посмотрел на пожилую корреспондентку. — Вы очень вдумчивы и скрупулезны, многие читатели это отметили, — Горина улыбнулась. — И, зная об этом, будьте смелее. Боритесь со штампами, их в ваших текстах пока что хватает… Если что — всегда рад помочь. Остальные коллеги, уверен, тоже.

Гул одобрения. Теперь можно продолжать.

— София Адамовна, — я посмотрел на приосанившуюся Соню. — Ваши расследования бьют рекорды популярности, и все же… — я внимательно посмотрел на нее, и девушка заметно смутилась. — Работайте над формулировками, читатели пишут о том, что вы стали злоупотреблять специфическими выражениями сыщиков. Признаю, это и моя недоработка — я это видел, но не придал значения. Будем исправляться вместе.

Соня моментально расслабилась и даже улыбнулась, когда я оттянул на себя часть недоработок.

— Марта Рудольфовна… — я перевел взгляд на Мирбах. — От вас читатели ждут интервью не только с деятелями искусства, но и с другими интересными людьми. Расширяйте свои горизонты. Вас уже смело можно называть виртуозом, порой вы знаете гораздо больше о предмете, чем ваши собеседники. Представьте, каких высот вы добьетесь в любой другой сфере!

— Но я… — интеллигентная театралка встала, взволнованно теребя шарфик. — Понимаете, переключаться с одной сферы на другую довольно проблематично. Помните, что было с моим репортажем из продуктового магазина? Мне… если можно, Евгений Семенович, хотелось бы остаться на театральных подмостках…

— Нельзя, — мягко, но в то же время категорично ответил я, и Мирбах опустила глаза в пол. — Вы талантливый человек, Марта Рудольфовна, и я не позволю вам затухнуть в болоте однотипных статей. Вылезайте из скорлупы, мы ждем возвращения Марты Мирбах, молодой и смелой, не боящейся нового.