Пепельный. Книга Ⅰ - Денис Стародубцев

Пепельный. Книга Ⅰ

Глава 1: Начало Конца

Ночь была чёрной, точно, как отработанное машинное масло. Ни звезды, ни луны уже не было и видно — только бесконечные вспышки от взрывов, как будто кто-то с самого неба делал снимки всего тут происходящего.

Грохот не стихал не на секунду… Земля вокруг постоянно дрожала от взрывов, я чувствовал это вибрацией по моему телу. Рвануло где-то справа, кого-то накрыло наглухо, с мясом. По каске стукнуло что-то тяжёлое, надеюсь это просто земля… Я пригнулся, инстинктивно — как зверь. Хищник, который готовится совершить свою атаку на жертву. Прижал автомат к груди, вгляделся в темень. Холмы — словно большие, мёртвые киты, были неподвижны. Пусто? Или уже нет? Или нас уже окружили? Точно в этот момент не было до конца понятно.

Прозвучал до боли знакомый крик. Я узнал этот голос — Ромка.

Бросаюсь в ту сторону очень резко, как будто нет в данный момент ничего более важного в моей жизни, чем этот зов. Сапоги вязнут в грязи, дыхание сбивается, пальцы сжаты на автомате до боли в суставах. Вкус во рту — сырой земли. На губах — мелкий песок. Кто-то зовёт меня. Зовёт как брата и только во мне видит своё спасение

Наконец-то нашёл. Романыч, наш малой. Взрывной, упрямый, всегда рвался вперёд в бой. Теперь лежит весь в крови. Лицо бледное, губы уже синие, нога перебита. Вывернута совсем неестественно. Кость торчит, как сломанный клинок. Но он больше не кричит, кусает зубами губы до крови. Смотрит на меня, как на последнюю надежду.

Я ничего не говоря хватаю его. Перекидываю через плечо, тащу через окопы.

Слева — осветительная ракета. Всё заливает мертвенно-белым светом. Для врага мы как на ладони. Я бегу зигзагом, чтобы сбить противника с толку. Кто-то орёт: «Ложись!» Но уже слишком поздно.

Раздался сильный взрыв, но при этом глухой, как удар под воду. Он оглушил меня на мнгновение

Меня бросает взрывной волной вперёд, Ромка падает вместе со мной. Я — рядом, не могу и не хочу его бросать в этом аду. Всё в голове звенит. Грудь будто разорвана изнутри. Тело не слушаются меня, в бронежилете заметная дыра. Сквозь неё — пар, кровь и моё собственное дыхание.

Я хочу встать, но у меня не получается

Холод подбирается снизу, как будто я в пещере, которая наполняется холодной водой из подземных ручьёв. С каждой секундой становится всё тяжелее дышать. Я уже лежу лицом в грязи. Мир вокруг куда-то уходит и разум последних сил борется с тем, чтобы остаться хотя бы на минутку в этой жизни.

И тут — нечто. Вроде бы и темнота, но в ней я вижу отчетливый силуэт.

Фигура в одежде аристократа времён Царской России. В устаревшем наряде и плаще. Очень высокий, хочется сказать «статный». Лицо как будто вырезано из пепла, с морщинами, в которых прячутся прожитые столетия. Глаза — яркие как угли а костре. Смотрит мне так глубоко, прямо, сука, в душу.

— Ты был последним живших из нас в этом мире, уважаем в своём мире… — говорит он — Но теперь всё, и тебя тоже нет. Но так как ты прожил достойную жизнь в своём мире, на тебя возлагается важная задача, сынок. Восстанови род, верни нашему клану былую славу… или сгорим мы все в аду.

Я хочу сказать: какой род? Кто ты вообще? Но слов нет. Только боль в груди, только этот голос, жгущий изнутри.

Он протягивает мне что-то — не вещь, а пламя. Я чувствую, как он входит в меня, будто огонь обжигает — не снаружи, а в венах. Проходит по ним прямиков в сердце. Делаю последний вдох. Последний миг. Последнее имя — уходит вместе с дымом. Пустота.

Не тьма — нет. Именно пустота. Без стен, без звуков, без времени. Ни сна, ни бодрствования. Ни боли, ни покоя. Я будто заблудился где-то внутри себя, не найдя нужного выхода. Плаваю в вязкой тишине, как в смоле.

Потом раздался хруст, как будто где-то далеко сломали старое зеркало. И трещина пошла по пустоте.

Я чувствую запах. Горелое дерево. Дым, терпкий и древний, как погребённый костёр. Запах моего детства — когда с отцом сжигали сухую траву за домом. Но этого не может быть. Я же… умер. Ну по крайней мере мне так кажется.

Трещина разрастается. И в неё входит свет. Нет — не свет. Это жар. Он не греет. Он напоминает. Огонь, что однажды уже был. Он знает меня.

Из трещины снова выступает фигура незнакомого мужчины, только теперь капюшон скрывает лицо, но в тени что-то светится — слабое пламя, не глаза, а воспоминания. Как будто этот человек помнит меня лучше, чем я себя сам. Он подходит ко мне ближе, практически в плотную.

С каждым шагом — земля появляется под ногами. Пепельная, как выжженное поле. Я стою. Не знаю как, но всё же стою.

— Наконец-то, — говорит он. Голос — будто из костей, переламывается на каждом слове. — Ты долго шёл. Но всё равно пришёл.

— Кто ты? — спрашиваю. Или думаю, что спрашиваю. Слова не звучат, но он слышит.

— Один из тех, кого ты забыл. Но от крови никуда не уйдёшь.

Он поднимает руку. В ней — пепел. Порыв ветра, и пепел превращается в лица. Мужские… Женские…Даже детские, они молчат. Только смотрят на меня, с укором. С ожиданием чего-то, что я не могу им дать.

— Это весь мой род? Эти лица? Они говорят со мной?

Он кивает. Без гнева. Но с такой тяжестью, что мне становится стыдно. За что — не знаю. Мне в целом редко когда бывало стыдно в моей жизни. Всегда старался в любой ситуации вести себя достойно, ну а если кто-то и осуждал, то плевал на чужое мнение.

— Ты — последний. Остальных сожгли. Нас давно забыли, нас предали и лишили былого величия. Нас затёрли из памяти, как золу с ладони. Но ты ещё есть, а значит у нас есть шанс всё вернуть.

— Я умер, — говорю. — Я уже не могу ничего исправить.

Он приближается. Берёт мою ладонь. И вжимает в неё пепел. Он жжётся, будто живой.

— Смерть — это просто дверь. А ты — ключ.