Елена Горбачевская - Другая проекция Страница 58

— Могут, — терпеливо отвечал Салатовенький. — Только тогда процесс их социализации значительно замедляется и могут возникнуть нежелательные отклонения. В древние времена так оно и происходило. Но два миллиона лет назад наши мыслители открыли возможность взаимодействия с другими, неразумными формами жизни и смогли их видоизменять в зависимости от требований мыслящих существ. Таким образом, изменяя живые существа, мы спроектировали все сооружения нашего Центра культуры и технологии, оснастили его необходимым оборудованием и смогли значительно повлиять на процесс становления новых мыслящих существ. При постоянной энергетической подпитке формирование молодого индивидуума происходит значительно быстрее и составляет около пяти ваших лет. Кстати, у вас процесс энергетической взаимосвязи с родителем, имеющим физиологию такую же, как человек Елены, длятся значительно дольше и составляет двенадцать лет.

После этого юный индивидуум может сам поддерживать свою энергетику. Он приобретает статус Ученика и активно поглощает информацию. Далее он становится специалистом, техником, мыслителем — в зависимости от собственных склонностей.

Вот это да! Управление живыми организмами на таком уровне! Это только во сне может присниться!

— Должен вам напомнить, что время на исходе, поэтому следует отправляться к стартовой площадке, — вмешался Лимончик, и шары чинно поплыли к выходу.

— Последний маленький вопрос! — остановил их Сережа. — Мы видели, как хранитель жизни выбросил стайку каких-то забавных и симпатичных существ. Что это было?

— Это его «новости», — ответил Пурпурный, выбросив фонтанчик искр. Улыбнулся. — Хранители жизни отделены друг от друга очень большими расстояниями и зачастую испытывают одиночество от однообразного существования. Когда в их жизни происходят какие-то события, хранители формируют короткоживущие энергетические структуры, наполненные информацией об этих событиях, и отправляют их другим хранителям. Пожалуй, пора поспешить, люди!

Он направился к выходу, и все последовали за ним. Оказывается, мы до сих пор находились в том огромном сапфировом здании, где проходила «встреча с общественностью» До чего же я бестолковая! С треском провалить такое значительное мероприятие! Из-за меня пришлось разговаривать не в просторном зале, а в каком-то местном подобии то ли роддома, то ли больницы.

Бросив последний взгляд на город, мы заняли места на уже известной мне стартовой площадке. Жаль, я не задала и половины мучивших меня вопросов. Особенно непонятно, что там говорил Салатовенький о периодах белковой жизни. И еще в тот раз тоже что-то грузил насчет «навсегда умереть» и «возобновить свое существование». Может, Сережа что-то разузнал, пока мне подгузники меняли? Ладно, прилетим, спрошу.

В моей голове звучал отсчет секунд до старта, производимый Лимончиком. Сережа, как и я, старался насмотреться впрок на удивительную панораму.

— Какой чудесный гармоничный мир! — философствовал он. — Совершенно непонятный с точки зрения нашей логики и в то же время близкий, родной! Спасибо тебе, любимая!

— … Двадцать, девятнадцать… — считал Лимончик.

— Ты знаешь, я бы еще много раз сюда бы прилетела, если бы это было возможно, — мысленно вздохнула я.

— А может быть, и получится когда-нибудь?

— … Одиннадцать, десять, девять…

Мы обернулись и помахали нашим друзьям: Салатовенькому, Малышу, Пурпурному и еще великому множеству разноцветных мыслящих существ. Единому Разуму этого мира.

— … Два, один, старт!

Сверкающие огоньки вращались все медленнее и, наконец, остановились совсем. Мы с Сережей сидели на полу его комнаты в общежитии возле совершенно обыкновенной стены с обоями в цветочек. Абсолютно гладкой. Разумеется, в тех пределах, насколько ровной и гладкой может быть обшарпанная общажная стенка. Во всяком случае, ничего в ней не напоминало о недавнем существовании туннеля. Оторвавшись от глубокомысленого созерцания пошлых выцветших обоев, я наконец взглянула на Сережу. Даже как-то непривычно он выглядит в своем обычном виде. Похоже, подобные мысли занимали сейчас и мое Солнышко. К сожалению, способность к непосредственному мысленному общению мы оставили там, в желтой и розовой стране, и сейчас я могла только догадываться, о чем он думает.

— Можно, я тебя потрогаю? — неожиданно спросил Сережа. — Знаешь, в этом виде ты нравишься мне гораздо больше.

— Неужели? А по мне, так тебе стоит перекрасить усы в малиновый цвет, тебе очень шло.

— Я, конечно, не имею ничего против подобной внешности. Возможно, в том, как просвечивают через кожу кости и внутренние органы есть какое-то свое очарование. Даже может быть, что со временем это станет писком моды. Но ты ведь знаешь, что я у тебя консерватор, и поэтому мне значительно больше нравится, когда девушка скромно облачена в собственную кожу, тем более, что она у тебя такая красивая.

Чай еще не успел остыть. Даже странно как-то. Впрочем, долго рассуждать об этом мы не стали и быстренько принялись за пирожки.

— Слушай, Сереж, — сказала я, дожевывая очередной кулинарный шедевр будущей свекрови. — Что там со мной произошло, когда я отключилась?

— Отключилась? Слишком мягко сказано. Я просто в ужас пришел, да и все остальные тоже. Сидела себе, сидела, и вдруг, ни с того ни с сего хватается за голову и начинает таять, как та Снегурочка!

— Как это таять?

— Ну, тебе виднее. Ты и так была достаточно прозрачная, а тут обмякла и словно стала растворяться в воздухе, испаряться. Я тебя зову, а ты не откликаешься! Упасть на пол ты не могла, потому что это странное кресло сразу принимает форму твоей позы, так что когда ты попыталась свалиться, оно быстренько превратилось в кушетку. Хорошо, хоть Салатовый быстро сообразил, что происходит, и велел всем своим согражданам заткнуться. Мигом принесся еще один шар, яркий такой, оранжевый, стрельнул искорками в пол, и твоя кушетка зависла в воздухе и помчалась за этим оранжевым. Естественно, я помчался следом, да и твой друг Салатовый не отставал, на лету поясняя мне, что «человек Елена по неизвестной пока причине резко потерял слишком много энергии и в настоящее время срочно нуждается в восстановлении жизненных функций». Мчались мы со всей возможной скоростью, не по коридорам, а прямо через стены, потому что ты продолжала упрямо таять и не отзывалась. Наконец прибежали в госпиталь или, по их выражению, в «помещение для регулировки энергетики индивидуумов», и тебя вместе с кушеткой запихали по водопад. Немножко поискрили, и ты оказалась в этом саркофаге. Прямо спящая красавица в хрустальном гробу.