Джанет Каган - «Если», 2001 № 01 Страница 57

Том Завтр перестал всхлипывать и вскинул голову.

— Что же произошло?

— Неважно, — сказал Смедли Фейвершем. — Просто замечу, что французскую кухню восхваляют совершенно незаслуженно. Во всяком случае, если судить по кухне Бастилии… Однако нам пора отправить вас восвояси.

— Может, приберемся здесь? — спросил Том Завтр, хмуро глядя на длинную гряду обломков, которые еще недавно были его хронолетом.

— Законы, регулирующие путешествия во времени, запрещают оставлять мусор в чужих столетиях.

— Вы забыли! — напомнил Смедли Фейвершем. — Этот мусор мы должны оставить, чтобы офицеры с базы ВВС смогли его найти. Иначе каким образом в исторических анналах появятся сведения о том, что под Росуэллом второго июля одна тысяча девятьсот сорок седьмого года брякнулась летающая тарелка?

— Верно. — Том Завтр расправил плечи. — Что ж, я готов вернуться в свой собственный век.

Смедли Фейвершем нажал кнопку проектора искривления. Червоточина в пространстве-времени — которая в течение этой беседы тихонько занималась своим делом, втягивая молекулы воздуха в свой ненасытный вихрь — теперь заскользила над песком туда, где стоял Том Завтр. Он глубоко вздохнул и вошел в червоточину. На втором шаге его лицо внезапно исказилось.

— Э-эй, погоди! — завопил он в ужасе. — Это же не мой век. Это…

— Прощай, простофиля! — сказал Смедли Фейвершем. Раздался хлюпающий звук, и парадокс пространства-времени всосал Тома Завтра. На миг пустыню огласил его вопль — и тут же оборвался.

Весело насвистывая, Смедли перестроил траекторию своей червоточины, расширил входное отверстие так, чтобы оно охватило все обломки машины времени, а также порядочное количество песка и воздуха. Все эти физические тела исчезли в червоточине по тем же самым координатам пространства-времени, по которым Смедли Фейвершем спровадил Тома Завтра.

— Аккуратность — великое дело, — сказал Смедли Фейвершем и отключил проектор искривлений. Еще раз оглядевшись для страховки, Смедли исчез.

И тут же вернулся.

Вернее сказать, он зримо повторился. Смедли Фейвершем возвратился во времени и пересек свою собственную линию в точке, на десять секунд предшествовавшей прибытию машины времени Тома Завтра. Но Смедли весьма тщательно позаботился о том, чтобы достичь этой точки по другому вектору пространства-времени и сосуществовал с самим собой не долее одного квантового мгновения. Цикл повторился.

— А вот еще один! — воскликнул Смедли Фейвершем.

В ночном небе разверзлась дыра. В ореоле разрядки радиации Черенкова червоточина расширилась, и возник прибывающий транспорт. Такого Смедли Фейвершем никогда прежде не видел, однако тотчас распознал в нем машину времени.

На этот раз она оказалась явной самоделкой, собранной в гараже. Ей недоставало изящества обтекаемой формы и хронодинамичности хронолетов заводской сборки. Регулировочная решетка Гейзенберга выглядела скрепленной пластырем. Смедли Фейвершем презрительно фыркнул.

— Ну просто набор «Сделай сам»! — сказал он брезгливо. — Видимо, из какой-нибудь альтернативной линии времени, где принципы динамики искривления полей известны всем и каждому, так что любой умелец с набором «Лего» и горсточкой тахионов может шляться по времени. Бр-р!

В этот миг ореол Черенкова померк, и машина времени вошла в обычное пространство-время. К несчастью, вошла она в него вверх тормашками, примерно в тридцати метрах над пустыней в Нью-Мексико и на десять метров выше точки в пространстве-времени, в которой появился хронолет Тома Завтра, а также несколько левее.

Перевернутая вверх тормашками машина времени с силой врезалась в песок, разбрасывая во все стороны обломки. Самый большой из них был явно рубкой, Смедли Фейвершем неторопливо направился к ней. И тут внезапно под шипение чего-то невидимого рубка извергла кресло. Направив луч фонарика вертикально в ночное небо, Смедли следил, как над креслом развернулся парашют и пилот стал плавно спускаться на песчаный бархан росуэллской пустыни.

На парашютисте был серебристый костюм в обтяжку, смахивающий на космический скафандр, нарисованный подростком.

Смедли Фейвершем подошел к бархану, когда заблудившийся хрононавт принялся складывать парашют. На скрип песка под подошвами небесный ныряльщик стремительно обернулся. Новоприбывший прыщавый мальчишка уставился на Смедли Фейвершема с глубочайшим подозрением.

— Вы кто? — грозно спросил юный хрононавт. — Дайте-ка, я сам соображу. Вы из ЦРУ. Вы не в форме, так что не из ВВС. Погодите! Я знаю, кто вы! — Он оглядел Смедли с ног до головы с выражением величайшего презрения. — Вы Человек в черном!

— Кто? Я? — Смедли скромно обвел взглядом свой костюм. — Собственно говоря, он, скорее, розово-лиловый в клеточку с искрой. А я Фейвершем, Смедли Фейвершем. А ты?

— Не притворяйся, будто не знаешь, кто я, — сказал несовершеннолетний хронопрыгунчик. — Да у вас на меня наверняка целый засекреченный файл! Свою личность я сохраню в тайне. Ты можешь называть меня агент Шва.

— Ну, если надо… — промямлил Смедли Фейвершем.

— Я знаю, зачем вы здесь, — обвинил его Шва. — Это по вашей милости моя машина вывалилась из искривления вверх тормашками. Вы наверняка повредили мой хронолет для выполнения своей миссии.

— Прошу прощения? — Смедли Фейвершем рассеянно посмотрел на него. — Какой еще моей миссии?

— Тебя послали засекретить падение росуэллского космолета и вскрытие трупов, — малолетний Шва выхватил собственный фонарик и пыхнул им в лицо Смедли. — Что ты сделал с Амелией Эрхарт?[10]

— Ну, она…

— Не лги мне! — проговорил Шва с тем жгучим нравственным негодованием, на какое только способен прыщавый подросток в дешевой подделке под космический костюм. — Росуэллский космолет разбился ночью второго июля одна тысяча девятьсот сорок седьмого года, то есть день в день через десять лет после того, как Амелия Эрхарт в последний раз вышла на радиосвязь. Совпадение? Ха! Не думаю! Ты из пятьдесят первой зоны?

— Нет, я сам по себе, — сказал Смедли Фейвершем… хотя в этот же самый момент в абсолютно другой линии времени Том Завтр услышал от него, что он работает на некую Хронокомиссию. — Я независимый исследователь.

— Вранье! — рявкнул агент Шва. — На правительство работаешь. Все официальные лица врут и не поперхнутся.

У Смедли Фейвершема имелось собственное мнение о правительстве, однако подобное обобщение показалось ему несправедливым.

— Погоди, сынок. Так уж и все официальные лица врут?

— Все, кроме ДФК, — на мальчишеской физиономии агента Шва между прыщами появилось благоговейное выражение. — Джон Ф. Кеннеди знал правду. И никогда не врал американскому народу.

— Конечно-конечно! Слишком уж он был занят, щекоча миндалины мафиозным девочкам в спальне Линкольна, — сказал Смедли Фейвершем, который в течение одного из своих предыдущих шляний по времени побывал в указанном времени и месте. — Послушай, малыш, ты, очевидно, продукт какого-то сверхпросвещенного, квазиутопического общества в далеком-далеком будущем, так что я тебе откроюсь: я тоже путешественник во времени.

Подросток покосился на Смедли Фейвершема сначала одним глазом, потом сразу двумя.

— Вы… вы?

— Вот именно, — подтвердил Смедли Фейвершем. — Теперь, когда путешествие во времени стало доступно любому сопляку с… кхе-кхе… Я хотел сказать, что теперь, когда путешествие во времени доступно любому любознательному человеку, почему ты полагаешь, что тебе одному пришло в голову узнать, что же на самом деле произошло в пустыне вблизи Росуэлла, штат Нью-Мексико, в ночь второго июля одна тысяча девятьсот сорок седьмого года?

— Точно! А я и не подумал! — Агент Шва почесался и прищурился сквозь сумрак на то, что его окружало. — А тогда почему же, кроме нас с вами, никого нет? В моей линии времени столько людей интересуются росуэлловским падением космолета!

— Может, они остались дома, потому что уже знают правду, — высказал предположение Смедли Фейвершем. — В моей линии времени точно установлено: никакой космолет под Росуэллом не терпел аварии. Никаких инопланетян, а значит, и вскрытий. — Смедли Фейвершем провел лучом своего фонарика по шлейфу обломков, оставленных машиной времени агента Шва. — Видишь, малый, что натворила твоя машинка? Отпечаток в песке, где что-то свалилось с неба. Загадочные конусы, неизвестные материалы. Когда офицеры пятьсот девятой эскадрильи бомбардировщиков явятся сюда выяснять… Ну, ты, конечно, все понял. Крушение так называемого росуэллского космолета — это авария твоей машины времени.

— Нет! Вранье! — запротестовал Шва, а Смедли Фейвершем хладнокровно извлек из кармана свой портативный проектор искривлений и набрал ряд команд. — Вы наверняка участник засекречивания! На спор, вы забрали… Эй, что это вы делаете?