Сергей Андреев - Особый контроль (сборник) Страница 44

Шедший впереди Пршибил нагнулся, сорвал с кустика несколько ягод брусники и отправил в рот.

— Попробуйте, — предложил он, прищелкивая языком. — Я каждый день хожу по этим зеленомошникам пешком и не могу удержаться, чтобы не зайти в брусничник. Кстати, не удивляйтесь, что едите бруснику в сентябре, она здесь сохраняется до зимних холодов.

Богданов, все еще расстроенный самоанализом, тоже попробовал освежающих, кисло-сладких и одновременно горьковатых, терпких на вкус ягод и показал Керри Йосу большой палец.

— Вкусно, отведай.

Керри выбрал кустик покрасивее, нарвал горсть ягод, высыпал в рот, начал жевать и вдруг выплюнул ягоды.

— Проклятие!.. Смеетесь вы, что ли?

— Ты что? — встревожился Пршибил.

— Да брусника ваша!.. Дробь железная, а не ягоды! Пршибил подошел, нагнулся к кустикам и засмеялся.

— Да это же толокнянка! — он утешающе похлопал Керри по спине. — Неопытному глазу трудно с первого раза отличить ягоды толокнянки и брусники, так что не казнись. У толокнянки листья кажутся свежее, совершенно плоские, посмотри, а у брусники загнуты вниз по краям и усеяны мелкими черными точками.

— Предупреждать надо, — буркнул Йос, ощупывая зубы.

Морозов, выглядывающий из кустарника, засмеялся тихонько. Потом засмеялся Богданов, а через секунду смеялись все.

— Ладно, отдохнули, — сказал наконец Пршибил и уселся на старый пень на вершине холма, окруженного со всех сторон заросшими мхом соснами.

— Что произошло на СПАС — семь во время катастрофы? — заместитель председателя ВКС вытер руки о траву. — Садитесь, поговорим здесь. Думаю, аппаратура нам не понадобится.

— А что там произошло? — вопросом на вопрос ответил Дикушин и сел на траву.

— Я имею в виду старт шлюпа без экипажа.

— А-а, это… — Дикушин подумал и лег, не собираясь продолжать. Вместо него ответил Богданов:

— Глупая история. Старшему смены зачем-то понадобилось профилактически включить в шлюпе системы автономной безопасности, и киб-координатор шлюпа, естественно, узрел приближавшуюся опасность и стартовал… Вопрос, как мне кажется, непростой, потому что я не вижу в объяснении Хрусталева необходимой доказательности. И уверенности. Странно еще, что он не ушел на “орехе” один.

— Только не забирайтесь в дебри социальной психологии, — сказал Дикушин, лица его не было видно из травы. — Из-за этой обычной, по моему мнению, халатности, или как там ее назвать, могли погибнуть оба, да и сорвалась бы тщательно подготовленная операция по взрыву станции. Кстати, мне так никто толком и не объяснил, почему на СПАС оказался Ромашин.

— Филипп — друг Славы, — нехотя сказал Керри Йос. — Томах готовит его в оперативники, а программу стажировки со мной не согласовал. Выговор за самостоятельные решения он уже получил. Джентльмены, имею честь сообщить вам, что причины катастрофы на космотроне известны, но они несколько нетривиальны, поэтому я и настоял на встрече здесь, обеспечив полную секретность разговора: район блокирован.

— Будто нельзя было обеспечить секретность в отделе, — пробормотал Дикушин. — Играем в таинственность, как дети…

— Хотел бы я просто играть, — вздохнул Керри Йос. — Так вот, космотрон взорвался потому, что его атаковал ракетный катер, вершина военно-космической техники двухвековой давности.

Дикушин молча поднялся из травы и уставился на Керри, Чеслав Пршибил перестал растирать в ладонях листики брусники и, нахмурившись, посмотрел в лицо руководителя отдела безопасности.

— Как ты сказал? Ракетный катер?!

— Автомат с ядерным боезапасом. Его нашли случайно при очистке зараженной радиоактивной пылью зоны от прошедшего антипротонного луча. Вернее, нашли часть устройства: сделав залп, оно, видимо, не успело уйти далеко, и луч уничтожил большую его часть. Несколько дней эксперты вертели в руках этот обломок, ну, а вывод вы слышали.

— Да, страшное наследие! — нарушил молчание Морозов. — На моей памяти это второй случай подобного рода.

— А первый? — заинтересовался Пршибил.

— Взрыв прогулочно-туристского теплохода в Японском море около двадцати лет назад.

— Я помню, — кивнул Керри Йос. — Какие-то мерзавцы почти двести лет назад оставили в пещерах скал Лианкур самонаводящуюся торпедную установку с ядерными боеголовками… Наследие, что и говорить, страшное! До чего жуткие формы может принимать равнодушие, если нам до сих пор приходится расхлебывать последствия его действия!

— Почему равнодушия? — пожал плечами Дикушин. — По-моему, здесь уместен другой термин — злоба! Или ненависть.

Йос покачал головой.

— Нет, дорогой Влад, злоба и ненависть — просто термины равнодушия, вернее не скажешь. Достаточно вспомнить потрясающее равнодушие предков к загрязнению среды, последствия которого мы ощущаем по сей день! До сих пор ведь работают очистные установки в океанах и на суше.

— На двадцать первое намечено торжественное выключение установок в Тихом океане, — сказал Пршибил. — Вероятно, этот день объявят праздником.

— Праздником Памяти Ошибок! — фыркнул Дикушин. — Не умно это, ибо праздновать мы будем осознание человеком своей глупости и недальновидности.

— Не согласен, — сказал Морозов. — Почему бы человечеству не вспоминать цену ошибкам? В том числе и цену равнодушию? Прав Керри, до сих пор мы наблюдаем рецидивы равнодушия, и наше дело лечить эту болезнь, чтобы она не выросла до космических масштабов. Представить страшно, что может натворить в наше время один человек, вооруженный технической мощью цивилизации! Однако мы действительно уходим от темы нашей встречи, решение социальных и психологических, моральных и этических проблем — удел соответствующих органов ВКС и СЭКОНа, не так ли? — Морозов повернулся к поникшему Пршибил у.

— Я это знаю, — ответил тот. — Но не стал бы делить функции столь категорично, мы — и ВКС, и СЭКОН, и УАСС — в одинаковой степени ответственны за человечество, за человека, как элемент общества, и за человека, как личность.

Морозов кивнул, соглашаясь.

— Теперь еще одно сообщение, — сказал Керри Йос после недолгого молчания. — Пока что мы решали внутреннюю, так сказать, “домашнюю” проблему, “семейную беду”, но есть и проблемы внешние, и здесь не все так ясно и просто. Никита, введи их в курс дела.

Богданов снял с руки браслет видео, положил на срез пня и, пояснив: “Домашняя заготовка”, включил запись.

На поляне зазвучал голос Богданова и повел рассказ о “зеркальных перевертышах” и многом другом…