Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник) Страница 43

Сделав несколько шагов, я нашел другой проход, в конце которого была дверь. Дерзко шагнув к ней, я ворвался внутрь – и очутился в маленькой прихожей, где находились четверо стражей, сопровождавших Дею Торис. Один из них тут же вскочил и обратился ко мне, спрашивая о причине моего посещения.

– Я от Тана Козиса, – соврал я, – и желаю поговорить наедине с Деей Торис, принцессой Гелиума.

– А твой пропуск? – спросил парень.

Я понятия не имел, о чем он говорил, но пробормотал, что состою в дворцовой страже, и, не ожидая ответа, быстро пошел к внутренней двери, за которой и слышался голос Деи Торис.

Но просто так войти туда мне не удалось. Страж шагнул мне наперерез со словами:

– Никто не приходит от Тана Козиса без специального пропуска или пароля. Ты должен предоставить то или другое, прежде чем войдешь.

– Единственный пропуск, который мне требуется, чтобы я мог войти куда хочу, приятель, висит у меня на боку, – сказал я, похлопывая по своему длинному мечу. – Ты пропустишь меня с миром или нет?

Вместо ответа он выхватил собственный клинок, призывая на помощь товарищей, и все четверо встали передо мной с обнаженным оружием, плотно загородив мне дорогу.

– Ты здесь не по приказу Тана Козиса! – воскликнул тот, который заговорил со мной первым. – И тебя не только не пустят в покои принцессы Гелиума, но еще и отправят обратно к джеддаку под охраной, там и будешь объяснять свою недозволенную дерзость. Убери свой меч, куда тебе против нас четырех, – добавил он с мрачной улыбкой.

Моим ответом стал стремительный удар, в результате которого противников у меня осталось трое, и могу вас уверить, что они были весьма достойными. Стражники моментально заставили меня отступить к стене и драться за собственную жизнь. Я попятился в угол, где они могли нападать на меня только поодиночке, и таким образом мы сражались более двадцати минут; звон стали о сталь в маленьком помещении был просто оглушительным.

На шум из апартаментов выглянула Дея Торис. Она наблюдала за стычкой, а из-за ее плеча вытягивала шею Сола. Лицо принцессы ничего не выражало, и я понял, что они с Солой просто не узнали меня.

Наконец удачный удар избавил меня от второго стража, и, когда противников осталось всего двое, я изменил тактику и ринулся на них, применяя те приемы, которые уже не раз помогали мне побеждать. Третий воин пал через десять секунд после второго, последний спустя несколько мгновений тоже распростерся на полу в луже крови. Они были храбрыми солдатами и доблестными бойцами, и мне стало горько оттого, что пришлось их убить, но я не остановился бы ни перед чем, лишь бы очутиться рядом с моей Деей Торис.

Вложив в ножны окровавленный меч, я подошел к марсианской принцессе, которая все так же молча смотрела на меня и явно не узнавала.

– Кто ты таков, зоданганец? – шепотом спросила она. – Еще один враг, пришедший потревожить меня в моем несчастье?

– Я твой друг, – ответил я. – И когда-то был весьма близким другом.

– Никто из друзей принцессы Гелиума не носит таких знаков, – возразила она, – но этот голос… Я уже слышала его прежде… но ведь не может быть… нет, он ведь мертв…

– Тем не менее, моя принцесса, перед тобой не кто иной, как Джон Картер, – сказал я. – Разве ты не узнаешь, несмотря на эту краску и чужие знаки, сердце твоего вождя?

Я подошел ближе, и она качнулась в мою сторону, протянув ко мне руки. Но мне не посчастливилось сжать ее в объятиях: принцесса вдруг отпрянула, содрогнувшись и испустив короткий горестный стон.

– Слишком поздно, слишком поздно! – воскликнула она. – О мой вождь, я ведь думала, тебя нет в живых, почему же ты не пришел всего часом раньше… теперь все кончено!

– Что ты имеешь в виду, Дея Торис? – закричал я. – Если бы ты знала, что я жив, то не стала бы давать обещание принцу Зоданги?

– По твоим представлениям, Джон Картер, вчера я отдала свое сердце тебе, а сегодня – другому? Я думала, ты лежишь в яме в Вархуне, и сегодня обещала свое тело врагу, чтобы спасти мой народ от проклятой победоносной армии Зоданги!

– Но я не мертв, принцесса. Я пришел за тобой, и вся Зоданга не может этому помешать!

– Слишком поздно, Джон Картер: я уже дала слово, а на Барсуме это равносильно окончательному решению. Те церемонии, что последуют потом, всего лишь несущественные формальности. Они ничего не прибавят к факту брака, как и похоронный кортеж какого-нибудь джеддака не наложит еще раз печать смерти на его лицо. Я уже все равно что замужем, Джон Картер. И ты не можешь больше называть меня своей принцессой. А я не могу больше звать тебя своим вождем.

– Я плохо знаком с обычаями здесь, на Барсуме, Дея Торис, но знаю, что люблю тебя, и если ты не шутила в тот день, когда на нас ринулись орды Вархуна, если твои слова прозвучали всерьез, то никакой другой мужчина не имеет права назвать тебя своей невестой. Ты говорила тогда правду, моя принцесса, ты была уверена в своих словах! Скажи, что это так.

– Да, я говорила от всего сердца, Джон Картер, – прошептала Дея Торис. – Но не могу теперь повторить этого, потому что уже обещала себя другому. Ах, если бы ты только знал наши правила, друг мой! – продолжила она, будто размышляя вслух. – Стоило дать тебе слово много месяцев назад… и ты мог бы претендовать на мою руку первым. И пускай Гелиум пал бы, я все равно отдала бы империю моему таркианскому вождю! – Помолчав, она продолжила громче: – Помнишь ту ночь, когда я оскорбилась? Ты назвал меня своей принцессой, даже не попросив моей руки, а потом еще хвастал, что сражался за меня. Конечно, ты просто не знал, как у нас принято поступать, а мне не следовало обижаться; теперь я это понимаю. Никто не объяснил тебе – а я тем более не могла, – что в городах красного народа Барсума есть два типа женщин. За одних мужчины сражаются, а потом просят их руки, другие тоже могут стать военным трофеем, однако в жены их не берут. Когда мужчина завоевывает женщину, он может называть ее своей принцессой, что, по сути, говорит об обладании. Ты бился за меня, но не предлагал выйти за тебя замуж, тем не менее сказал «моя принцесса», поэтому… – Она слегка запнулась. – В общем, я была задета, но даже тогда, Джон Картер, не отвергла тебя, как следовало бы, пока ты не сделал вдвойне хуже: в насмешку начал утверждать, будто выиграл меня в битве…

– Мне даже незачем просить у тебя прощения, Дея Торис! – воскликнул я. – Ты ведь должна понимать, что все это было лишь от неведения, от незнания обычаев Барсума. Но чего я не сделал тогда из-за внутреннего убеждения, что мои слова были самонадеянными и нежеланными, я делаю сейчас, Дея Торис: я прошу тебя стать моей женой и клянусь отчаянной виргинской кровью, что течет в моих венах, ты ею будешь.