Александр Беляев - Человек-амфибия (первоначальный, журнальный вариант романа) Страница 42

— Не задушите его до-смерти, дон Педро Зурита…

Однако рассвирепевший Зурита не обращал внимания на предостережения сторожа, и Бальтазару пришлось бы плохо, если бы в камере не появилось новое лицо.

— Прекрасно! Господин опекун тренируется в исполнении своих обязанностей! — послышался голос Сальватора. И, обратившись к сторожу, Сальватор строго сказал:

— Что же вы смотрите? Я донесу на вас начальнику тюрьмы!

Властный тон Сальватора и боязнь ответственности заставили сторожа выйти из нейтралитета. Сторож бросился разнимать дерущихся.

Шум привлек еще нескольких сторожей, и скоро Зурита и Бальтазар были разведены в разные стороны.

В этой темной и душной камере судьба свела еще раз трех людей, боровшихся за обладание Ихтиандром, и теперь они смотрели друг на друга, оценивая победы и поражения каждого.

Зурита мог считать себя победителем в борьбе. Но побежденный Сальватор был все же сильнее своих соперников. Даже здесь, в этой камере, в положении арестанта, Сальватор не переставал управлять событиями и людьми, — такова была сила этого человека.

— Уведите из камеры драчунов, — сказал Сальватор, обращаясь к сторожам, тоном не допускавшим возражения. — Мне надо остаться с Ихтиандром наедине.

И сторожа повиновались. Несмотря на протесты и брань, Зурита и Бальтазар были уведены. Дверь камеры захлопнулась.

Когда в коридоре замолкли удалявшиеся голоса, Сальватор подошел к бассейну и сказал Ихтиандру, выглядывавшему из воды:

— Встань, Ихтиандр. Выйди на середину камеры, мне нужно осмотреть тебя.

Юноша повиновался.

— Вот так, — продолжал Сальватор, — ближе к свету. Дыши. Глубже. Еще. Не дыши. Так…

Сальватор постукивал Ихтиандра по груди и выслушивал прерывистое свистящее дыхание юноши.

— Задыхаешься?

— Да, отец, — отвечал Ихтиандр.

— Сам виноват, — отвечал Сальватор. — Тебе нельзя было так много быть на воздухе.

Ихтиандр опустил голову и задумался. Потом он поднял голову и, посмотрев прямо в глаза Сальватора, спросил:

— Отец! Но почему нельзя? Почему всем можно, а мне нельзя?..

Выдержать этот взгляд Сальватору было гораздо труднее, чем держать ответ перед судьями. Но Сальватор выдержал:

— Потому что ты обладаешь тем, чем не обладает ни один человек, — способностью жить под водой.

Помолчав, Сальватор спросил:

— Если бы тебе, Ихтиандр, предложили на выбор — быть таким, как все, и жить на земле, или же жить только под водою, — что бы ты выбрал?

— Не знаю… — ответил юноша, подумав. Ему одинаково были дороги подводный мир с его пленительной красотой и земля, украшенная любовью к Гуттиэрэ. Но Гуттиэрэ потеряна для него…

— Теперь я предпочел бы океан, — сказал юноша.

— Ты еще раньше сделал этот выбор, Ихтиандр, — тем, что непослушанием нарушил равновесие своего организма. Теперь ты сможешь жить только под водой.

— Но не в этой ужасной, грязной воде, отец! Я умру здесь… Я хочу на простор океана…

Сальватор подавил вздох:

— Я сделаю все, чтобы скорее вырвать тебя из этой тюрьмы, Ихтиандр. Мужайся! — и, ободряюще похлопав юношу по плечу, Сальватор оставил Ихтиандра и прошел в свою камеру.

Усевшись на табуретке возле узкого стола, Сальватор глубоко задумался.

Как всякий хирург, он знал неудачи. Немало человеческих жизней погибло под его ножом от его ошибок, прежде чем он «набил руку» и достиг совершенства. Однако он никогда не задумывался над этими «жертвами». Погибли сотни, спасена жизнь тысячам. Эта арифметика вполне удовлетворяла его моральное чувство.

Но за судьбу Ихтиандра он считал себя ответственным. Это была большая ставка. Ихтиандр был его гордостью. Он любил юношу как высшее достижение своего искусства, как скульптор любит высеченную им статую. Но Сальватор полюбил Ихтиандра и простой человеческой любовью, как усыновленного сына. И теперь болезнь Ихтиандра и его дальнейшая судьба очень озабочивали Сальватора.

В дверь камеры тихонько постучались.

— Войдите, — сказал Сальватор.

— Я не побеспокою вас? — тихо спросил смотритель тюрьмы.

— Нисколько, — отвечал Сальватор, поднимаясь. — Как чувствуют себя ваша жена и ребенок?

— Благодарю вас, прекрасно… Я отправил их к теще, далеко отсюда, в Анды…

— Да, горный климат им будет полезен, — ответил Сальватор.

Смотритель потоптался на месте, посмотрел на дверь и так же тихо продолжал:

— Профессор! Я обязан вам спасением жены и ребенка… Я люблю их, как только может любить муж и отец…

— Не благодарите меня, — это мой долг.

— А мой долг — не остаться у вас в долгу, — ответил смотритель. — И не только это. Я человек малообразованный. Но я читаю газеты и знаю, что значит профессор Сальватор… Нельзя допустить, чтобы такого человека держали в тюрьме в компании бродяг и разбойников!..

Сальватор улыбнулся:

— Мои ученые друзья, кажется, добились того, что я буду помещен в санаторий как сумасшедший…

Смотритель в ужасе поднял руки:

— Тюремный санаторий — та же тюрьма, даже хуже: вместо разбойников вы будете окружены сумасшедшими! Сальватор среди сумасшедших! Нет, нет, этого не должно быть!

Понизив голос до шопота, смотритель продолжал:

— Я все обдумал. Я не спроста отправил семью. Я устрою вам побег. И скроюсь сам. Нужда загнала меня сюда, но мне тягостна эта работа. Меня не найдут, а вы… вы уедете из этой проклятой страны, где вершат дела попы и купцы…

Сальватор задумался, потом вдруг подошел к смотрителю и крепко пожал ему руку:

— Благодарю вас! Но для себя я не могу принять этой жертвы… Вас могут поймать и будут судить…

— Никакой жертвы!. Я все обдумал…

— Подождите. Я не могу принять для себя этой жертвы. Но если вы спасете Ихтиандра, вы сделаете для меня больше, чем если бы освободили меня. Я здоров, силен и везде найду друзей, которые помогут мне вырваться на свободу. А Ихтиандра необходимо освободить немедленно, пока он не попался в лапы этого хищника Зурита.

Смотритель принужден был согласиться. Когда он вышел, Сальватор улыбнулся и проговорил:

— Так лучше. Пусть же яблоко раздора не достанется никому!

Глава VII. В родной стихии

Ольсен только что вернулся с завода, на котором работал, и уселся обедать. Кто-то постучался в дверь.

— Кого там несет? — сердито крикнул Ольсен, вынимая из жестянки консервированное соленое мясо «саладерос», недовольный, что ему помешали.