Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2012 (сборник) Страница 37

– Инструкция по технике безопасности, пожалуйста…

Если я разобью лоб о комингс, мой непосредственный начальник скажет «я ни при чем, вот его подпись!» – и будет прав.

– Декларация о непредъявлении претензий…

А теперь, если вдруг окажется, что доблестный космофлот распустил технарей до такой степени, что моя тачка сразу после запуска двигателей накроется – мои наследники не смогут подать в суд на уважаемого товарища президента.

– Расписка в получении НАЗа…

В неприкосновенном запасе спрятано много всякого интересного. Подразумевается, что в случае непредвиденной посадки (например, с парашютом) я скажу подбежавшему аборигену:

– Эй, камрад, тут у меня триста грамм золота! Спрячь меня и сообщи моему командованию, получишь еще столько же!

Или, если абориген выглядит как китаец, ткну пальцем в надпись на его языке. Надписей девятнадцать, и подразумевается, что уж один-то из девятнадцати языков он знает.

Все пилоты, вернувшиеся таким образом, бодро рапортовали о том, что золото израсходовано по назначению, однако от второй части абориген отказался и своего адреса не оставил. Впрочем, некоторые, говорят, и пистолет умудрялись продать.

– Подписка…

Стоп!

Все-таки сволочи эти юристы, пусть даже военные. Так и норовят подсунуть всякую подозрительную бумажку понезаметнее. «Подмахните, pleeeeeeease…», а потом оказывается, что это было согласие на самоубийство в случае аварийного завершения миссии. И прямо сейчас технари срочно меняют в катапульте пороховой заряд на тротиловый. И в случае его применения пилот летит не вверх, а в стороны. В разные. По частям.

– Подписка о неразглашении…

Тю. Да на мне их штук десять висит!

– А такой еще нет…

БОЖЕ! Куда меня посылают! И ведь попробуй не подпиши.

Ангар. Комбез. Руки в стороны. Технари – и-раз! и-два! Затянули. Пряжки. Кто так пряжку фиксирует! Лопухи! На двадцати «же» она меня насквозь пройдет и в кресло упрется!

Парашют. НАЗ. Шлем. Проверка связи. Готов, товарищ полковник. Сходил, товарищ полковник. Есть пассажир, товарищ полко… кааакой еще пассажир?

Понял, товарищ полковник! ТАКТОЧНОТОВАРИЩПОЛКОВНИК!

Сволочи. Орать они все мастера, а лишний день отпуска дать – так сразу в кусты. «Не положено!» Зато при старте в штаны наложено… всего-то на трех с половиной «же». Исторический факт.

– А что за пассажир?

– Да вот он!

М-да. Толстоват. И-раз!.. и-два!.. и-три!..

И ни хрена. Как торчало пузо, так и торчит. А это что за пузырь с мочой?

– Видите ли, товарищ Стервятник…

– ....... ... ..... .....!

– Нет, извините, не надо в ухо. Больше не буду так вас называть. Просто, извините, мне надо будет в полете пить воду.

М-да.

– Нет, понимаете, двадцать «же» будет только в самом начале, при разгоне, а потом вряд ли больше двух-трех. Конечно, до разгона я пить не буду, мне уже объяснили… Впрочем, вот идет генерал, он…

Да, товарищ генерал! Никак нет, товарищ генерал! Есть, товарищ генерал! ТАКТОЧНОТОВАРИЩГЕНЕРАЛ!

Да… это они умеют.

Вы когда-нибудь стартовали прямо из ангара орбстанции? О, я уверен, вы никогда не стартовали из ангара орбстанции! Я даже уверен, что вы вообще не стартовали ни с какой станции, и даже вообще на ней не были.

А когда-нибудь получали пинок под зад? О, я уверен, вы получали. И я получал. Да все хоть раз в жизни, но получали.

Так вот – это не то. Это раз в десять сильней. Но с точки зрения безопасности станции, чем быстрее истребитель покинет ангар – тем лучше.

Движки запускает компьютер, и делает это на расстоянии. Чтобы, если взорвутся баки, то станцию не задело. Не сразу так запускает, можно успеть оглянуться, почесаться…

Но в любом случае не сразу же по выходу из ангара! Я, может, еще осмотреться должен был, на предмет нахождения посторонних предметов в створе, проверить бортовые огни и работу ответчика, и еще много чего…

Докладываю. Предметов, превосходящих размером станцию, не обнаружено. Потому что станция поблескивает в перископе, как далекая большая звезда.

А генерал на ней – тоже большая, но уже не звезда.

Знаете ли вы, что такое двадцатикратная перегрузка? О, вы не знаете, что такое двадцатикратная перегрузка. Тех, кто знает, сейчас не более шести человек, и четверо из них уже не летают. Трое из тех четырех, кстати, и не ходят. А если ходят, то под себя.

Тем не менее, если перегрузка плановая и приняты меры, то можно пережить и двадцатикратку. Для этого нужно:

а) два дня не жрать

б) весь день не пить (да-да, и воды тоже)

в) про не курить я вообще молчу

г) залезть в ППК[3]

д) затянуть этот ППК так, чтобы под ремни спичка не пролезала

е) прокачать ППК гидравликой, так, чтобы ни одного пузыря не осталось

ж) не шевелиться (впрочем, и не получится)

з) сжать в зубах прокладку (зубы все равно трещинами пойдут, зато не вдохнете осколок)

и) переключиться на противоперегрузочную дыхательную смесь (почему-то вручную)

к) включить вибратор (не беспокойтесь, его комп включит)

л) молиться (мысленно! потому что говорить при двадцатке нельзя, да и невозможно)

м) а на часы при этом можно не поглядывать, все равно темень в глазах.

Вроде все. Варвары-немцы в свое время испытывали военнопленных на сороковку. Каску на голову, и шагом марш под здоровенный маятник. Установили, что глаза вылетают примерно на тридцати восьми «же».

Какие же они были сволочи, эти фашисты! И потому, что испытывали, и потому, что результаты экспериментов не уничтожили. Написали бы – так, мол, и так, подыхает человек на пятнашке, так нет же. Вот и летай теперь на условно-безопасной двадцатке.

Летаем и плачем!

Движок отрубился штатно – уже хорошо.

Как там наш толстячок?

Не верьте технарям. Зеркальце на шпангоуте – это вовсе не для того, чтобы пилот мог поправить прическу. Это для того, чтобы инструктор, если таковой находится в передней кабине, мог оценить состояния морды курсанта. Например, после обычной учебной десятки.

Голова пассажира болталась, как жук на веревке, и признаков жизни он не подавал.

– Стервятник, Стервятник… – забормотали наушники. – Доложить обстановку, прием…

Сам наглый, от такой наглости я даже опешил.

– Это кто ж меня так обозвал?

Тем не менее в кресле РП мог сидеть и товарищ полковник, черти бы его взяли, и даже товарищ генерал, черти б его взяли… причем извращенно, групповушно и неоднократно. Как, бывало, он нас на построении.

– Тебе позывной дать забыли, – виновато огрызнулись наушники. – Будешь стервятником.