Джанет Каган - «Если», 2001 № 01 Страница 37

Наконец он дорос до того момента, когда дети идут в школу. Мать Купера встревожилась — ведь надо что-то делать с образованием сына. Но док Эймс, который ни капли не сомневался, что Купер не проживет достаточно долго, чтобы образование принесло ему хоть какую-то пользу, посоветовал научить мальчика лишь тому, что ему будет интересно. Как выяснилось, больше всего Купера интересовали книги, поэтому его научили читать. Теперь у него не возникало нужды обращаться к кому-то с просьбами. Он прочел «Тома Сойера» и «Гека Финна», книги Льюиса Кэрролла и множество других.

Теперь у него прибавилось любимых героев, и кролику Питеру пришлось очень нелегко, когда он оказывался в Зазеркалье. Но со временем все утряслось, а вымышленные приключения становились все более невероятными.

— А что ты читаешь сейчас, Купер?

— Газеты, журналы и тому подобное.

— Да я не об этом, — пояснил Чарли. — Что ты читаешь для отдыха? Кто сменил кролика Питера?

Купер немного помялся, но все же признался:

— Научная фантастика. Я увлекся ею, когда кто-то принес мне журнал, лет шесть или семь назад… нет, пожалуй, все восемь.

— Я и сам ее читаю, — сказал Чарли, чтобы парень не смущался.

И они просидели до вечера и говорили о фантастике.

Той ночью Чарли Портер лежал на кровати в домике на берегу озера, Давясь в темноту, и пытался понять, каково было Куперу Джексону вот так лежать годами, общаясь лишь с героями детских сказок, потом книжек для мальчиков, а потом и фантастических произведений.

Купер говорил, что не испытывал острой боли. Но иногда ночи были длинными, ему не спалось, и именно тогда он начинал фантазировать, чтобы хоть чем-то занять мысли.

Поначалу это было лишь развлечением. Он говорил себе: сейчас происходит то-то и то-то, а из-за этого события развиваются так-то, и это приводит к тому-то и тому-то. Но через некоторое время он стал видеть персонажей, действующих на воображаемой сцене, — неких смутно различимых актеров, произносящих свою роль. Сперва они были туманными, потом серыми, подобно неуловимым шустрым призракам, позднее обрели четкость черно-белого изображения. Примерно к тому времени, когда он добрался до «Тома Сойера» и «Робинзона Крузо», персонажи и мир, в котором они действовали, уже начали обретать цвет и объем.

От «Гека Финна», «Робинзона Крузо» и «Швейцарских робинзонов» он перешел к научной фантастике.

«Боже милостивый, — подумал Чарли. — Что она могла с ним сотворить?..»

Возьмите инвалида, никогда не встававшего с кровати, никогда не получавшего формального образования, мало знающего о мире и еще меньше озабоченного людскими представлениями о нем, снабдите его богатейшим воображением и накормите досыта научной фантастикой — и что вы в результате получите?

Чарли лежал в темноте и пытался поставить себя на место Купера Джексона. Он старался вообразить то, что мог вообразить Купер, те миры, в которые отправлялся паренек.

А затем позвольте тому же инвалиду внезапно осознать беды общества, как осознал их Купер, ибо стал читать газеты и журналы.

Что может случиться после этого?

«Ты сошел с ума», — сказал себе Чарли. Но он еще долго лежал, глядя в темноту, прежде чем уснул.

— Правильно, — согласился Чарли. — И еще я хотел спросить, как ему удалось встать и пойти после стольких лет неподвижности.

— Вы ищете материал для статьи?

— Нет.

— Но вы же из газеты.

— Я приехал ради статьи, — признался Чарли. — Но она меня больше не интересует. Сейчас я… немного напуган.

— Я тоже.

— Если то, о чем я догадался, правда, то ее слишком много для статьи.

— Надеюсь, мы оба ошибаемся.

— Купер одержим одним стремлением — сделать мир лучше, — продолжил Чарли.

— В том-то и проблема. Если бы он ограничивался только мелочами, вроде самолета в Юте или собаки в Кентукки, то все, может быть, и обошлось бы.

— Он сам вам об этом рассказал, док?

— Нет. Напрямую — нет. Но говорил о том, как было бы здорово, если бы люди, летевшие в том самолете, уцелели. И еще он очень переживал по поводу несчастного пса. Он любит животных.

— Как мне кажется, тогда он лишь репетировал, — предположил Чарли. — Хотел проверить, по силам ли ему такое. А теперь он готов играть по-крупному.

Но тут к Чарли вернулся здравый смысл, и он добавил:

— Что, разумеется, невозможно.

— Ему помогли. Разве он не рассказывал о том, как ему помогли?

Чарли покачал головой.

— Значит, он вам еще не очень доверяет. Выходит, я единственный…

— Ему помогли? То есть ему кто-то помогает?..

— Не кто-то, — сказал док. — А что-то.

И тогда док пересказал Чарли то, что поведал ему Купер.

Началось это четыре или пять лет назад, вскоре после того, как парень начал зачитываться фантастикой. Он создал себе воображаемый космический корабль и отправился в полет. Сначала он облетел всю нашу Солнечную систему. Затем, когда ему наскучило топтаться на задворках, он придумал устройство, позволяющее кораблю летать со сверхсветовой скоростью, и отправился к звездам. Надо отдать ему должное — действовал он систематически. Он все продумывал логически, не обходя проблем. Высаживаясь на очередной планете, он тщательно ее обследовал и лишь затем отправлялся дальше.

Где-то на этом пути он набрал себе экипаж. Почти все они (если не все) были лишь слегка гуманоидными.

И с каждым днем его космический мир становился все более ясным, четким и реальным.

Осознание того, что к нему присоединился некто иной, что у него откуда-то появился партнер по фантазиям, началось сперва как подозрение, постепенно превратившееся в уверенность. Фантазии приобрели странную привычку развиваться не так, как он задумывал; их кто-то модифицировал, что-то к ним добавлял и менял. Впрочем, Купер не возражал, потому что в целом результат оказывался еще лучше. И наконец настал момент, когда он познакомился со своими помощниками — не одним, а тремя. После первоначального потрясения все четверо прекрасно поладили.

— Значит, он знает тех остальных…

— Разумеется, — подтвердил док. — Но это, конечно, не означает, что он их когда-либо видел. Я имею в виду — живьем.

— И вы ему верите, док?

— Не знаю. Зато я знаю Купера и тот факт, что он встал и пошел. Никакая медицинская наука… никакая человеческая медицина… не смогла бы поставить его на ноги.

— Мне не дает покоя один вопрос, — признался Чарли. — В здравом ли уме Купер Джексон?

— На мой взгляд, он самый здравомыслящий человек на Земле.

— И самый опасный.

— Это меня и тревожит. Я приглядываю за ним. И встречаюсь с ним каждый день…

— Кому еще вы об этом рассказали? — спросил Чарли.

— Ни единой душе.

— А кому собираетесь поведать?

— Никому. Наверное, мне и вам не следовало бы говорить, но вы и так догадались… А что вы сами намерены предпринять?

— Вернуться домой. И помалкивать.

— И это все?

— Все. Впрочем, еще я буду молиться.

Он вернулся домой. О встрече он никому не рассказывал.

Иногда правда все еще казалась ему невозможной. А иногда ему становилось кристально ясно, что Купер Джексон и в самом деле может заставить любое событие произойти, просто пожелав этого. Но по большей части Чарли знал, что все это правда — хотя бы потому, что ему было известно слишком многое, чтобы думать иначе. Купер Джексон около двадцати лет провел в размышлениях и фантазиях, а его мышление и сила воображения сформировались не в результате повседневного человеческого опыта, но под влиянием фантазий множества людей. Он не умеет мыслить так, как мыслил бы нормальный человек, и в этом одновременно и его преимущество, и слабость.

Если он не мыслит чисто человеческими категориями, то одновременно не связан ограничениями человеческого мышления; ничто не мешает ему отправлять сознание бродить по странным измерениям и использовать его «энергию» для решения невероятных задач. Его жажда добиться вечного мира на планете как раз и была примером нечеловеческой логики, ибо на словах вся Земля стремилась к миру, но угроза войны оставалась всегда и висела над каждым настолько давно, что ужас успел притупиться. Для Купера же сама идея о том, что люди способны истреблять друг друга миллионами, была немыслимой.

Чарли постоянно размышлял и о помощниках Купера, трех призрачных фигурах. Он даже наделил их тремя условными лицами, но черты их постоянно менялись, и наконец до Чарли дошло, что эти существа попросту непредставимы.

Но больше всего его тревожило крушение самолета в Юте, хотя он и пытался не думать об этом.

Самолет разбился до того, как Купер узнал об этом. Все, что случилось с его пассажирами, произошло в ту долю секунды, когда самолет врезался в горную вершину. Представить же, что пассажиры и экипаж уцелели без помощи Купера, мог лишь безумец.