Эдуард Геворкян - Времена негодяев Страница 34

— Как у вас быстро дружина превратилась в армию, — задумчиво сказал Сармат. — Полководец, советники… Вы уже и это продумали? Ну вот и посоветуйте, что делать!

— Хорошо! — Мартын, не отрывая глаз от Виктора, поднялся с места, и Виктор тоже невольно встал.

— Ты готов? — спросил торжественно Мартын. — Не говори, не отвечай, слушай. Сейчас решается наша судьба. От тебя потребуется ловкость, хитрость, быстрота, решительность — все, что есть в тебе. Ты был хорошим гонцом, ты и сейчас лучший гонец из всех. Ты пройдешь насквозь земли и города, тебя не остановят стены и люди. Ты уйдешь и вернешься, и принесешь нам силу. Ты сделаешь это любой ценой, единственное, на что не имеешь права, — умереть, ты нужен живой, живой, чтобы в случае неудачи снова пойти и снова вернуться, пока не найдешь силу…

Виктор внимательно смотрел на Мартына, а тот уставился на него своими глазищами, шевелил бровями, голос его стал хриплым и ласковым…

«Он меня гипнотизирует», — подумал Виктор, и с трудом удержался от улыбки, чтобы не обидеть Мартына. Однажды он попал в твердый переплет, из него пытались гипнозом вытянуть явки и коды, и гипнотизер был не чета Мартыну, настоящий шаман. Кончилось тем, что Виктор переколол своих похитителей, числом три, а гипнотизеру отдавил большие пальцы, чтобы не лез грязными ногтями в глаза. Теперь же он внимательно слушал и запоминал, что говорил Мартын. Гипноз гипнозом, пусть тешится, но дело знакомое, трубят старые трубы, он и позабыл почти о своих безумных ходках, и не жалел о них, а вот поди ты — потянуло старым, и сердце забилось быстрее, и живот втянулся, и боевой метроном в голове снова застучал…

Месроп сидел, уткнувшись носом в кулак, переводил взгляд с Виктора на Мартына и обратно, потом не выдержал, опустил кулак и коротко бросил:

— Кончай! Он все понимает.

Мартын оборвал себя на полуслове и подмигнул Виктору. Тот подмигнул в ответ и сел на скамью.

— Не рассаживайся, — строго бросил ему Месроп. — Сейчас мы с тобой выходим.

Виктор покачал головой.

— Обычно я хожу один, — как можно мягче сказал он и закончил, почти извиняясь, — я всегда хожу один.

— М-м-м, — застонал сквозь зубы Месроп, — я бы с удовольствием отпустил тебя одного, если бы знал…

— Не понял?

— По дороге объясню. И утешься тем, что хоть мы и должны принести то, не знаю что, зато знаем, куда идем.

— Карты?

— Не нужны. До Москвы доведешь, а там видно будет.

— Одежда, еда?

— Все здесь, — Месроп потащил из-под скамьи большой рюкзак, который зацепился за какой-то ящик, ругнулся, дернул.

Сармат и Мартын молча слушали их быстрый разговор. Вдруг Виктор понял, что Сармат все знает и что игра шла вокруг него. Удивительно. Трудно что ли попросить сделать ходку, две, три ходки? Вряд ли бы он отказал. Непонятно. Сармат и Мартын строго глядели на него, и он решил, что дело гораздо серьезнее, опаснее, чем он предполагает, и возможно, на карту поставлено все, и если он, Виктор, окажется битой картой, то рухнут планы Сармата. Именно Сармата, вдруг догадался Виктор, а вовсе не его хитроумных советников. Зря они крутят, подумал он, для Сармата он пошел бы… Куда?

— Так куда мы идем? — спросил он.

— Скажу в Москве.

Виктор покачал головой. Суеверным он не был, но вслепую гонцы не ходят. Разве что на тот свет.

Месроп и Сармат переглянулись. Приблизив губы к уху Виктора Месроп шепнул: «Будапешт». Поднял сжатый кулак в прощальном приветствии и вышел. Виктор кивнул Сармату и Мартыну и последовал за ним. Через минуту внизу зацокали копыта.

8

— Теперь машина завертелась, и ее не остановить, — обреченно сказал Сармат.

— Не знаю, не знаю, — отозвался Мартын, — дай бог, если живыми вернутся, а что выйдет? Не знаю.

— Я знаю, — просто сказал Сармат, и оба замолчали.

А потом дверь медленно раскрылась, и в проеме возник коренастый дружинник.

— Что случилось? — вскрикнул Мартын. — Тревога?

— Тре-во-га! — передразнил его дружинник, кривя губы. — Дружиннички божьей матери! Вас, как кур сонных, передушить можно.

— Кто же это нас передушит, не ты ли? — с грозным весельем спросил Сармат.

— Могу и я. Третий день ночую в вашем хлеву, и хоть бы спросили — кто такой, откуда? Раз повязка — значит свой. Эх вы!

— Спасибо за науку! Присаживайся, — Сармат указал на свободный табурет. Незнакомец прошел в комнату, сел, взял стакан, понюхал и поставил на место.

— Весь самогон выжрали?

— Ближе к делу, любезный, — ледяным тоном сказал Мартын и, не вставая со скамьи, уперся ногой в стену, чтобы непрошенный гость не выскочил из своего угла.

Тот, однако, не собирался никуда выскакивать. Обвел мутными глазами комнату, почесал неопрятную растительность на щеке и со вздохом сказал:

— Бедно живете. Так и быть, помогу вашей бедности. Мне уйму денег Дубасов обещал, за каждую голову в отдельности.

— Много голов собирался настричь? — мрачно поинтересовался Сармат, а рука Мартына легла на нож.

— Да сколько есть, все бы и взял, — нагло ответил гость и подмигнул Мартыну, — а ты не елозь, я с миром пришел.

— С миром? — переспросил Мартын, опустил ногу, привстал и общупал лжедружинника. — Дальше что?

— Так вот я и говорю — с миром пришел. Полежал здесь, посмотрел, послушал. Вижу, люди хорошие.

— И много чего услышал? — ласково спросил Мартын.

— А ничего, — ответил гость, — ничего секретного. Дружиннички у вас говорливые, порядку нет. Я бы у вас порядок навел, без порядка нельзя. Вот я и решил, что вы хорошие люди, и теперь не буду вас убивать.

— Даже так? — восхитился Сармат. — Вот спасибо!

— Да уж пожалуйста! Живите даром! — с этими словами он полез под скамью.

Мартын схватил его за ногу, а Сармат на всякий случай взял нож. Гость извлек большой зеленый ящик и, крякнув, водрузил его на стол.

— Что это? — спросил Мартын.

— Это смерть ваша, — медовым голосом ответил гость и скинул крышку с защелок. В ящике лежала ржавая авиабомба с огрызками стабилизаторов, к ней был примотан блестящий цилиндр, к которому от электронных часов тянулись два проводочка.

— Еще полчасика и — ах! — сладко зажмурился незнакомец. — Только я передумал на ваших головах богатеть. Понравились вы мне.

Он осторожно оборвал провода и вынул часы.

— Идут, — расплылся он в улыбке и маленькими глазками поглядел на заледеневших Сармата и Мартына.

Первым опомнился Сармат.

— Какой все-таки негодяй этот Дубасов!

— Истинный негодяй, — согласился гость. — Все мы немного негодяи, но назначать цену за голову — это варварство какое-то. Я всякое в жизни повидал…