Журнал «Если» - «Если», 2011 № 04 Страница 33

— Рассказал бы я тебе, что мне известно о некоторых ханьских ритуалах… впрочем, к делу это отношения не имеет.

Далее Кадоган выждал, пока его собеседник выпьет кофе и раскурит трубку.

— Скажи, у тебя в последние месяцы не было необычных заказов?

— Что ты имеешь в виду под «необычным»? У меня совершенно стандартный ассортимент. Ничего экзотичнее попугаев не держу.

— Необычный — не значит «экзотичный». Например, жабы. Нетопыри. Большие партии кошек…

— Нет, ничего такого не было. Однако ведь далеко не все колдуны, особенно нелицензированные, приобретают объекты жертвоприношений официально. У нас говорят: «Знаешь, как определить, что в квартале поселился вражитор? В округе исчезли все кошки». И вообще, я бы предпочел, чтоб ты изложил суть дела.

— Ни за что не поверю, будто ты не слышал рассуждений о том, что магия в наши дни значительно ослабла.

— Конечно, слышал. Они не были новы в пору нашей юности и наверняка будут продолжаться после нашей смерти.

— Да. Но в последнее время в них наметилась опасная тенденция. Утверждают, что это происходит не вследствие естественной исчерпанности магических источников энергии и перехода на технологии. Будто бы всему виной нарушение определяющих принципов в ритуале вызова.

— Как это? Ритуальная магия строится на незыблемости традиций.

Кадоган вздохнул.

— Тебе прекрасно известно, что абсолютно все культуры начинали с человеческих жертвоприношений. И у нас в Альбионе, и у вас. А уж что творилось в Старой империи после победы пунов в Трехсотлетней войне… Но постепенно нравы смягчились, и в большинстве стран пролитие человеческой крови стало считаться дикостью. Людей заменили животными. Хотя сам принцип: магическая сущность отвечает на призыв только в обмен на чью-то жизнь — безусловно, сохраняется. Однако опасные утверждения состоят в том, будто чем незначительнее существо, приносимое в жертву, тем слабее отвечающая сущность. В древности на жертву сотни быков отзывались духи такого порядка, что их признавали богами. А кто придет на жертву мышей и тараканов?

— Я бы не сказал, что это такая уж ересь. Разве случайно, что жертвоприношение крупных животных, в первую очередь быков и коней, закреплено исключительно за государственными магами?

— Да, но представь, что гекатомбу или ашвамедху попытались провести люди недостаточно компетентные?

— А что, были прецеденты?

— Полноценной гекатомбы не случалось. Сам понимаешь, сотню быков частному лицу принести в жертву трудно. До человеческих жертвоприношений тоже, к счастью, не дошло. Хотя — сугубо между нами — попытки выйти за рамки дозволенного законом имели место.

— Они всегда были.

— Но не с летальным исходом. А их случилось несколько. Остальных сторонников этой опасной теории удалось арестовать. Однако мое руководство считает, что у них имеются единомышленники на континенте, в частности здесь, в Светограде.

Милич выколотил трубку в пепельницу.

— Значит, говоришь, жабы, нетопыри и кошки в количествах. Этот, как его… тагайрм.

— Да. Ритуал, который, как считалось, вышел из употребления лет двести назад. Но его снова пытаются возродить.

— Я постараюсь узнать по своим каналам. Хотя, согласись, у соответствующих органов для этого больше возможностей. Почему ты не обратился к ним?

— Потому что мое руководство не желает, чтоб дело получило огласку. А ваши трансбалканские службы деликатностью не отличаются. И если за это уцепятся СМИ, могут быть неприятные последствия.

— А понятнее нельзя?

— Видишь ли, сейчас нестабильная ситуация. Смятение умов. Близится дата, обозначенная в календарях жрецов Юкатанской империи…

— О Триглав! — Милич развел руками, чуть не уронив чашку. — А нас еще считают отсталой страной. Альбионцы, просвещенные мореплаватели — и верите в эту чушь о конце света? Или ты забыл, сколько шума было лет десять назад вокруг «Универсалий» Бен-Эфраима? В них тоже вычитывали пророчество о конце всего сущего, хотя что он мог напророчить, это сектант-единобожец? Но указанная дата прошла — и мы все живы.

— Мы это понимаем, а широкая публика — нет. Немало людей склонно к необдуманным действиям. И если они решат, что возрождение жертвенных кровопролитий может отодвинуть конец света…

— Пожалуй, ты прав, — после паузы произнес Милич. — В таком случае постараюсь навести справки на черном рынке. Я не слишком часто с ним контактирую — не потому что так уж законопослушен, а просто ленив. Мне хватает того, что у меня есть. Но эта публика похваляется, будто для церемониала может достать любое животное — от варанов до слонов, были бы деньги. Хотя сдается мне, что насчет слонов они преувеличивают.

— Согласен. Я, со своей стороны, поработаю с контактами в Коллегии волхвов. Там есть некоторые наши однокурсники, может, им что-нибудь известно. Что ж, спасибо за кофе. Извини, что затрудняю тебя.

— Будешь моим должником.

Везде, где существует легальная торговля, есть и нелегальная. Тем более в таком городе, как Светоград, где власти обычно глядели на это явление сквозь пальцы. Не то чтоб жители столицы были как-то особенно порочны. На рынок обращались большей частью по очень простой причине: ходовой товар здесь стоил значительно дешевле, чем аналогичный в магазине — сертифицированный, из питомника. Не гоняться же за теми, кто экономии ради разводит тараканов у себя в квартире или ловит бродячих котов. Облавы случались только в случае очень уж наглых ограблений государственных питомников-виктимариев или уважаемых магов, когда похищенное могло найти сбыт на рынке. Но, разумеется, настоящие крупные сделки заключались вдали от развалин амфитеатра времен Пунийской империи, где обычно собирались торговцы. И суммы через черных дилеров проходили серьезные. В последний раз Вук слышал о скандале, связанном с теневыми дельцами, когда секуристы конфисковали предназначенного к продаже детеныша яицкого тигра (не слон, но по стоимости сопоставимо).

Сам Милич обращался к услугам рынка по двум причинам — поставщики задерживали товар или заказчики требовали что-то действительно экзотическое, вроде гремучих змей. Обе ситуации возникали нечасто, но все же возникали. Поэтому деловые люди на рынке отличали хозяина магазина и от агентов-секуристов, и от волхвующих недоучек, которым лишь бы подешевле и плевать, что искомая гадюка в результате оказывается ужом, а у «черной кошки без единого светлого волоска», каковая требуется для некоторых церемоний, при ближайшем рассмотрении оказываются плохо закрашенная белая грудь и лапы.