Составитель Дозуа - Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк Страница 29

Объекты в поясе Койпера формируются из замороженных частиц пыли. Постепенно формируясь, они накапливают воду, аммиак, метан, сероводород, притягивая к себе по молекуле все эти и им подобные вещества, которых довольно много во Вселенной. Туда же оседают частицы пыли, и по мере того, как объект увеличивается в размерах, пыль проседает сквозь вакуумный лед и накапливается в ядре. В поясе Койпера скорость вращения объектов такова, что даже удар по ним вряд ли вызовет испарение. Да и температура там очень низкая, так что вскоре испарение все равно прекратится. И вот в течение миллиардов лет лед нарастает поверх осевшей пыли, образовавшей ядро, потом покрывается пылью, проседает и уплотняется — в результате образуется песчано–ледяная глыба. Ее поверхность покрыта особым пузырящимся льдом — это обычный лед с примесью метанового и углекислотного. А еще при температуре в несколько Кельвинов на подобных объектах небольшой массы с низкой гравитацией отлично сохраняется кристаллическая структура льда. Например, Борей был настолько мал и легок, что двадцатипятикилометровый слой льда, покрывавший его поверхность, вызывал давление ниже марсианского атмосферного. Для того чтобы достичь имевшихся размеров и образовать твердое ядро, Борею понадобилось очень много времени.

— То есть, насколько я понимаю, — прервала его Леоа, — до прибытия туда людей Борей был одной гигантской снежинкой. Кристаллы льда, фрактально упорядоченные вокруг пылевого ядра, — настоящая снежинка размером семьсот километров в диаметре.

— Небольшое пылевое ядро под слоем утрамбованного льда, — уточнил он. — Скорее не снежинка, а снежок, снаружи покрытый инеем. Но в каком–то смысле ты права. Мы называли то место, где стояла станция, Печенюшным холмом, потому что в ледяных глыбах, из которых он был сложен, там и сям виднелись вкрапления из частиц пыли, волокон и пузырьков воздуха — как изюм или дробленые орехи в домашнем печенье. Мы соорудили из этих глыб что–то вроде большой пирамиды и укрепили ее дно, чтобы она случайно не перевернулась. Так что наша станция как бы плыла по рыхлой поверхности огромного снежка, или снежинки, если тебе так больше нравится. А что до меня, то я прибыл на Борей, будучи совершенно придурковатым подростком.

— Лет двадцать назад я родила мальчиков–близнецов, — сказала Леоа. — Я бы, пожалуй, еще завела детей, если бы можно было отправить их кому–нибудь по почте или утопить собственными руками лет в двенадцать.

Торби еще раз, на всякий случай, проверил показания ее биоиндикаторов. Их зеленый цвет становился все интенсивнее, — по–видимому, самочувствие Леоа улучшалось.

— Ты знаешь, — сказал Торби, — в том возрасте я был противнее большинства подростков. По крайней мере, до путешествия на велосипеде. Хотя мама избавилась от меня совсем не поэтому, скорее даже наоборот.

Сказанное прозвучало с горечью, неожиданной для самого Торби. Иногда ему казалось, что только в возрасте между тринадцатью и восемнадцатью годами он был способен по–настоящему переживать какие–либо эмоции. С тех пор мир посерел, и настоящее не шло ни в какое сравнение с прошлым.

— В общем, мы с бабушкой наблюдали яркую вспышку на небе, полыхнувшую за горизонтом; в течение десяти минут после нее у Борея наблюдалась собственная атмосфера. Сквозь скафандр я ощутил ветер, и на какой–то миг вместо привычных звезд над головой увидел небо, а потом вдруг все вокруг стало быстро покрываться льдом. Именно тогда я подумал, что было бы прекрасно провести на Борее некоторое время за пределами станции, особенно если бы при этом я сам мог решить, что мне делать и как проводить время.

Занимаясь физикой, я придумал специальное устройство для этого и заказал его сборку роботам–конструкторам. Устройство представляло собой гигантский обруч километр диаметром с обмоткой из сверхпроводника. Этот огромный маховик я планировал раскрутить до орбитальной скорости, подключив его к специальному тренажеру. Уже через месяц я был в отличной физической форме. Я мог двигаться по внутренней поверхности этого обруча на велосипеде с помощью магнитной левитации, сообщая определенную скорость и кинетическую энергию катящемуся обручу. В общем, ничего особенного в моей затее не было — сейчас подобное можно сделать в любой лаборатории. А нашим роботам–конструкторам все равно было нечем заняться со времен строительства станции. В общем, я соорудил этот обруч и велосипед (точнее, и то и другое сделали роботы) и крутил педали по нескольку часов в день, приводя тем самым обруч в движение. В свободной от трения среде с очень низким уровнем гравитации возникала инерция, так что вскоре обруч разогнался до скорости шестьсот километров в час, что уже было выше орбитальной скорости. Шины моего велосипеда были устроены так, что позволяли контролировать сверхпроводимость обруча, постепенно усиливая сцепление, благодаря чему я мог усидеть в седле. После этого мне оставалось только поддерживать относительную скорость движения на стабильном уровне, чтобы не свалиться с обруча и не вылететь на орбиту.

Также требовалось определенным образом контролировать график полета, я нуждался в воздухе, воде и еде, а еще необходимо было найти способ остановить эту конструкцию, чтобы закончить путешествие, когда мне надоест. Контроль времени осуществлялся при помощи компьютера: планировалось, что я выберусь из обруча, доехав до его верхней точки, при этом во время путешествия я должен был все время ехать параллельно поверхности Борея. Я установил специальную программу с расчетом на ее однократное использование: она активизировалась и при необходимости брала на себя управление всем механизмом. Выходное отверстие в кольце было размером метра три, и при стабильной скорости движения я должен был выбраться оттуда за одну шестидесятую долю секунды. Мой скафандр производил рециклинг воды и воздуха. Еда находилась в большом контейнере, прицепленном сзади. А когда контейнер пустел, его можно было встряхнуть как следует, и тогда он начинал выполнять функции якоря, цепляясь за лед и снижая скорость движения обруча приблизительно до ста километров в час. На этой скорости требовалось надуть вокруг сверхпроводникового обода обруча огромный воздушный протектор и начать медленно двигаться в сторону Печенюшного холма, чтобы пополнить там запас продовольствия.

Я прикрепил камеру на руль велосипеда объективом к себе, чтобы отснять материал, который можно было бы сдать учителю для подтверждения успешного выполнения проекта. А потом я использовал ту же съемку в следующем семестре, когда у нас был курс документального видео. Мне и в голову не приходило, что люди придут в такой восторг от кадров, где я еду на велосипеде по Борею, волоча за собой контейнер с едой.