Журнал «Если» - «Если», 1999 № 09 Страница 27

Подобно Леблану, Ханс Ультман был равнодушен к окружающей его красоте. Он просто занимался своей работой — разъезжал по центральным регионам Курра, заводя полезные знакомства и поддерживая старые контакты, собирал разнообразную информацию, передавал другим агентам официальные сообщения и приказы. Опасность? На памяти Ханса Команда Б не потеряла ни одного человека. Да, несколько агентов оказались в сложной ситуации два или три года назад, но кто-то уладил это дело. Кто-нибудь всегда все улаживает. Миссия Команды Б? Об этом пусть голова болит у начальства! Если кто-то из них решит, что Ультман может приблизить победу демократии, пусть скажет, что надо делать, и Ультман все сделает.

Генеральный координатор Гурнила сухо усмехнулся. Любому, кто поставит целью разрешить проблему Курра, подумал он, придется сперва разобраться с проблемой Команды Б. Невзирая на отсутствие интереса к искусству, ее полевые агенты по сути своей — профессиональные драматические актеры, куда более озабоченные собственной игрой, чем ее конкретными результатами.

Время от времени Ультман тормозил караван у какой-нибудь деревенской таверны, представляющей собой публичное помещение в обычном частном доме, и они дегустировали местное вино нового урожая. Гостиниц на Курре не было вообще: в этой богатой, ухоженной, благополучной стране с мягким климатом путешественники спокойно спали под открытым небом, завернувшись в плотные походные плащи. Любая домохозяйка была готова накормить проголодавшихся странников, а если те предлагали ей взамен несколько редкостных клубней, сервировала воистину королевские порции, добавив на десерт немного сладкого печенья из припасов, сделанных к празднику урожая.

И время от времени они встречались с агентами Команды Б. Владелец таверны, где Ультман приобрел несколько кувшинов вина, и его законная супруга, накормившая их до отвала. Виноторговец, странствующий коробейник, скупщик овечьей шерсти: каждый появлялся неожиданно и, безразлично обозрев караван с двумя погонщиками, отправлялся дальше своей дорогой. Фермер, к которому они заехали, чтобы купить клубни. Другой фермер, явившийся в таверну, где Ультман с Форзоном пили вино; выцедив кружку, он ушел, не промолвив ни слова.

— У нас не было никаких особых дел, — пояснил Ультман, — они просто хотели посмотреть на старшего инспектора. Возможно, когда-нибудь ты будешь рад, что эти люди знают тебя в лицо.

Все шесть фургонов были доверху наполнены сладковато пахнущими клубнями, когда они наконец добрались до одной из главных дорог, ведущих в Курру. Эта дорога была достаточно широка для двустороннего движения и настолько забита фургонами и повозками фермеров, поставляющих в столицу свою продукцию, что их громоздкому каравану пришлось простоять на обочине целый час, прежде чем Хансу удалось вписать его в плотный поток транспорта.

Ближе к вечеру, когда темная масса города уже маячила на горизонте, катившиеся впереди повозки резко остановились. Ультман поспешно подогнал свой караван к обочине. Навстречу, посередине дороги, двигался пешеход в яркой, но уже изрядно запачканной и пыльной униформе. Человек устало переставлял ноги, глядя лишь на фонтанчики пыли, вздымавшиеся на каждом его шагу, а все окружающие, торопливо отводя глаза, спешили уступить ему дорогу. Левый рукав украшенной позументом куртки свободно развевался на ветру.

— Королевский грум, — шепнул Ультман, старательно разглядывая поле за обочиной дороги. — Видать, не угодил Его Величеству и теперь на пути в деревню одноруких. Он на положении парии, пока не доберется туда. Люди дают ему пищу, но никто не станет с ним разговаривать и не накормит второй раз.

Когда однорукий прошел мимо, движение повозок возобновилось. Пешие путешественники вернулись на дорогу, и все вокруг снова стало милым и прекрасным, но на сердце Форзона легла печальная тень.

Ночь они провели на ферме, где Ханс всегда оставлял животных и фургоны, когда те были ему не нужны, и ранним утром проследовали через городские ворота с единственным фургоном, который тащил один-единственный эск.

— Таков закон, — объяснил Форзону Ультман. — Большой караван может вызвать в столице этакий затор, что тебе и не снился! Сам король попал однажды в транспортную пробку… Сперва он отправил к одноруким всех причастных к этому безобразию, а после позаботился о том, чтобы подобное более не повторялось. Весьма разумный закон, как и большинство указов короля Роввы.

Форзон почти не слушал его, с изумлением разглядывая старые городские здания. Они были построены… да-да, из камня, однако их стены были точно так же выгнуты наружу, как у деревянных сельских домов.

— Просто руки чешутся разобрать стену и поглядеть, как это устроено! — поделился он с Ультманом, но тот лишь пожал плечами.

В отличие от сельских домов, у городских были верхние этажи с прямыми стенами, далеко выступающие над первым; на узких улочках противоположные здания смыкались, образуя туннели. Курра была городом туннелей, где лишь широкие проспекты да транспортные магистрали тянулись под открытым небом. А также городом ремесленников.

По обеим сторонам магистрали, идущей от ворот, располагались разнообразные мастерские и примитивные ручные мануфактуры. Вскоре они миновали большую рыночную площадь, забитую до отказа: разряженные покупатели громко спорили над грудами товаров с не менее живописными продавцами, странствующие художники прилежно трудились над портретами заказчиков, а в самом центре рынка, подальше от скрежещущих повозок, несколько музыкантов играли на торрилях для постоянно сменяющейся аудитории.

Ближе к центру, добравшись до переплетения узких улочек, Ультман остановил фургон у бокового туннеля и удостоверился, что тот не заблокирован повозкой, въехавшей в него с противоположной стороны. После этого туннеля Ханс, совершив довольно неуклюжий маневр, загнал эска в другой, поменьше и поуже: фургон выкатился в небольшой дворик и остановился у земляного пандуса, ведущего в подвальное помещение.

— Вот мы и дома!

Они разгрузили фургон, переправив клубни в подвал, и отправились с ним в обратный путь, чтобы пригнать с фермы очередного эска с нагруженным фургоном. Когда они управились с последним, уже стемнело, и, чтобы не опоздать к закрытию ворот, пришлось бежать бегом от фермы до самого города.

Занятие Ультмана казалось Форзону идеальным для тайного агента, но мрачный подвал произвел на него гнетущее впечатление.

Впрочем, Ультману он тоже не слишком нравился.

— Зато у подвалов есть свои достоинства, — заявил он. — Прежде всего мудрый агент должен обеспечить себе путь к отступлению, так? Значит, перебравшись на новое место, я первым делом рою подземный ход. Из этого подвала можно уйти на соседнюю улицу, где я арендовал складское помещение. А вот с верхних этажей не покопаешь. Придется покупать стройматериалы, взламывать стены, возводить перегородки… А это хлопотно, дорого и небезопасно. Нет уж, лучше я буду рыть землю! Пойдем, я покажу тебе ночную жизнь Курры.