Наблюдатель - Роберт Ланца Страница 26

Из истории болезни, которую вела старшая хирургическая сестра Имельда Махджуб, было ясно, что Джулиан поправился быстро, никаких видимых побочных эффектов не наблюдалось. Да и сама Каро лично удостоверилась в том, что Джулиан, по крайней мере с виду, здоров физически и умственно.

Папка с записями нейрорентгенолога Барбары сулила невообразимые возможности. В ходе «сеанса» Джулиана стимулированию подверглась практически неисследованная область мозга. Составление карты этой области могло бы положить начало беспрецедентным исследованиям функционирования мозга, которые позволили бы понять сущность и механизмы действия памяти, воображения, быстрого сна и множества других феноменов существования и деятельности мозга. Уоткинс сказал чистую правду: на основании этих данных можно было бы написать большую статью о картировании мозга. Авторами стали бы Каро и Барбара, ну и, конечно, Уоткинс, чтобы придать публикации весомость. Захватывающая возможность, которая позволила бы возродить всю ее карьеру. А значит, еще одна причина остаться здесь – не считая Эллен, Кайлы, Анжелики, долгов за обучение и субсидии от Вейгерта. А на другой чашке весов тот факт, что это исследование ведется без одобрения Управления по контролю за продуктами и лекарствами, Американской медицинской ассоциации, Национальных институтов здравоохранения и других организаций с устрашающими названиями и аббревиатурами чуть ли не из всех букв алфавита. Но ведь они и не запрещали именно эти исследования.

Спина снова зачесалась. Несомненно, лечение Каро должно было повлечь за собой рост оптовой цены на лаймовый сок.

После очередной лечебной процедуры, заключавшейся в том, что она разделась догола, влезла в ванну и через плечо поливала себе спину соком, Каро оделась и взяла папку с материалами по Лоррейн, сестре Джулиана, – первому человеку, которому ей предстояло установить имплант. Она внимательно изучила досье Лоррейн, состоявшее из анализов, психологического обследования и рентгено- и прочих «грамм». Все производило благоприятное впечатление, как и простая серая папка, о которой Джулиан не упомянул, с медицинскими досье Молли, Барбары, Ральфа Игана и медицинских сестер.

И последней она открыла толстую папку с подобранными самим Джорджем Вейгертом материалами по его теории. Страницы были сплошь покрыты формулами, графиками, длинными абзацами, состоявшими из одних непонятных физических терминов. К счастью, Вейгерт дал себе труд составить «Краткое введение», аккуратно разделенное на главки под названиями: «ВСЕЛЕННАЯ», «ВОСПРИЯТИЕ И СОЗНАНИЕ», «ЗАПУТАННОСТЬ», «КОНСЕНСУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ», «ПРОСТРАНСТВО», «ВРЕМЯ» и, как ни странно, «СМЕРТЬ».

Она прочитала «Введение» от начала до конца, немного посидела, растерянно моргая, перечитала еще раз, положила на стол и уставилась на листочки бумаги, как на бомбу, которая может взорваться, если прикоснуться к ней еще раз.

И она еще подозревала, что создание вселенных это всего лишь галлюцинации!

Ее профессиональный язык тут не годился. И Каро обратилась к жаргону школьных лет.

– Господи, – сказала она вслух, – ты мне мозги компостируешь!

Но она понимала, что все это донельзя серьезно.

14

– Будь оно все проклято! – воскликнул Сэм и выпрямился, сидя в постели. Вейгерт подумал, что цвет лица его старого друга этим утром стал заметно лучше, хотя очки чуть ли не падали с исхудавшего лица. Сэм походил на целеустремленного, чрезвычайно разумного хорька. – Я-то думал, что ей можно доверять, – сказал он, пробежав глазами распечатку.

– Дело не в доверии, сэр, – сказал Бен Кларби с чуть заметной улыбкой.

Вейгерту, стоявшему около двери, не понравился ни тон сотрудника службы охраны, ни эта улыбка. Откровенно говоря, и сам Кларби никогда ему не нравился. Молодой человек умудрялся держаться одновременно и подобострастно, и надменно, и Вейгерт не мог понять, как ему это удается.

– Дайте мне распечатку, пожалуйста.

Кларби взял бумагу из рук Уоткинса и передал Вейгерту.

– Первое письмо она отправила в тот же день, как приехала, а второе – сегодня утром? – спросил Уоткинс.

– Да, сэр. И телефонные разговоры, и текстовые сообщения только с сестрой и ни с кем больше. С нашей точки зрения, все совершенно безобидно. У сестры проблема с ребенком, которого хотят передать под опеку.

– Вы слушали ее разговоры по сотовому телефону? У вас есть такая возможность? – неуверенно проговорил Вейгерт.

Кларби с явным изумлением повернулся к нему:

– Это совсем нетрудно, если есть нужное оборудование.

Вейгерт посмотрел на Сэма:

– Мы же договорились не делать ничего незаконного.

– Здесь наблюдение за электронными коммуникациями работников на рабочем месте разрешается законом. – Пауза. – Сэр.

Вейгерт прочитал первое послание.

Эллен.

Позвони мне, как только сможешь. Доделала ли Кайла карту первых тринадцати колоний из теста? Как у нее получилось? Когда она показывала ее мне, от побережья Джорджии отваливались крошки.

Ты спрашивала, что представляет собой проект. В нем много работы по картированию мозга, как раз в моем вкусе, хирургия, сходная с DBS (и не говори мне, что не помнишь, что это такое – я знаю, что помнишь). Я подписала договор о неразглашении, в котором запрещено рассказывать кому бы то ни было что-то еще. Скажу только, что я в восторге. Не знаю, сколько нужно будет здесь пробыть, но если я буду тебе позарез нужна, СРАЗУ СООБЩИ ОБ ЭТОМ! Если потребуется, я смогу сорваться домой в ту же минуту.

Наш двоюродный дед – этакий сухарь. Диккенсовский персонаж с гениальными мозгами ученого. Впрочем, это трудно представить по рассказу. Других имен назвать тебе не могу, скажу только, что среди начальства есть еще один блестящий пожилой ученый с милейшим характером, который, впрочем, немного занудный, и компьютерщик – сногсшибательный красавчик, но весьма назойливый. Остров очень красивый. Океан я видела только из самолета, но надеюсь…

Остальное Вейгерт наскоро пробежал глазами. О проекте больше ни слова. Немного лжи (насчет восторга от проекта и возможности в одну минуту улететь домой) явно подпущено для того, чтобы успокоить сестру. Вейгерту нравилась такая верность своей семье. Но «еще один блестящий пожилой ученый с милейшим характером, который, впрочем, немного занудный» – неужели это о нем? Уоткинса наверняка взбесило сравнение с диккенсовским персонажем, пусть даже и гениальным. А Джулиан, выходит, «весьма назойливый»? Вейгерт такого за ним не замечал.

Второе письмо было короче.

Сестренка, позвони мне, как только побеседуешь с юристом. Если она не сможет сегодня же вернуть Кайлу домой, тоже звони, возможно, я смогу что-нибудь предпринять. Если денег, которые я выслала тебе ночью, не хватит, дай знать, я постараюсь еще чем-нибудь помочь тебе. Если суд потребует организовать для Кайлы психологическую помощь, я с первой же получки вышлю тебе деньги. Такое тоже возможно.

Держись, Эллен. Мы справимся. Ты самая лучшая мама, какую я только знаю. Удивительно, если вспомнить нашу мать, но это чистая правда. Если потребуется, я прилечу домой и заявлю это в суде под присягой. Слово нейрохирурга,