Журнал «Если» - «Если», 2002 № 03 Страница 24

— То же самое, — отрезал я.

Они все больше меня раздражали. Для меня, как и для коллег по клубу, исследование было сродни священнодействию. Нас объединяло убеждение, что легкомыслию в нашем деле нет места. К тому же я терялся в догадках, на какие свои блестящие озарения они намекают.

— Вообще-то там темновато, вам не кажется? — обратился ко мне Уоллес.

— Есть немного.

— Немного! Ты только его послушай, Адель! Наверное, у вас в рюкзаке газовые фонари? И, конечно, полное собрание Диккенса.

— Во всяком случае, я захватил спички. А вы, наверное, нет?

— Спички! — И он шутовски хлопнул себя по лбу. — Так и знал: что-нибудь забуду.

Миссис Джонс вернулась с сэндвичами. Я встал и поднял свой рюкзак.

— Боюсь, мне придется вас оставить. Пора сделать очередную запись в дневнике.

Мне действительно хотелось побыстрее уединиться у себя в комнате и записать мысли, пришедшие в голову за минуты отдыха и за чаем.

— Всего наилучшего, — напутствовал меня Уоллес, перестав паясничать. — Надеюсь, мы вас не обидели. Мы же просто шутили.

— Разумеется, нет, — сухо ответил я, кивнул супругам и стал подниматься по лестнице.

Следующим утром я отправился в путь ни свет ни заря, не дождавшись Уоллесов. Накануне вечером я приступил к составлению карты леса, начав с участков, где уже побывал. Мне казалось, что я набрел на место, куда может наведываться фантазма, — затерянное урочище примерно в миле от деревни. Некоторые авторы, в чьи труды я заглянул перед началом экспедиции, полагали, что подобные существа предпочитают тишину и одиночество.

В этот раз, обходя лес, я держал в одной руке компас, в другой — свой самодельный план. Солнце поднималось все выше, но я все сильнее сомневался, что найду здесь фантазму. Этот угол леса ничем не отличался от прочих его углов — такой же безлюдный и оторванный от цивилизации. Если, конечно, считать супругов Уоллес атрибутами цивилизации, подумал я и горько усмехнулся.

Мои мысли вернулись к встрече с ними прошлым вечером. Что они нашли? Что за мысли у них появились? Было бы невыносимым оскорблением, если бы эти новички наткнулись на фантазму раньше меня.

Прикинув, что отошел от деревни уже на милю, я стал углубляться в лес. Как и накануне, огромные деревья зловеще сомкнулись вокруг меня и над головой. То, что я делал накануне, повторялось во всех подробностях: я чиркал спичками, определял свое местоположение по компасу, проверял показания музоптикона. Со временем я проголодался, устал и обозленно осознал, что опять зря потратил время.

Дурное настроение усугубилось на обратном пути и не отпускало меня, пока я шагал к дому. Открыв дверь дома миссис Джонс, я услышал смех Уоллеса. Жена сказала ему что-то — я не разобрал слов, и он расхохотался еще громче.

Сознаю, что это звучит странно, но услышав их голоса, я мгновенно успокоился и почувствовал себя счастливым. Пропал и страх, как бы они не нашли фантазму раньше меня, и раздражение, еще остававшееся с вчера, когда меня вывела из себя их болтовня. Видимо, дело было в моем желании оказаться среди людей. Я бросился к ним, как к старым друзьям.

Супруги Уоллес сидели в гостиной. Миссис Джонс наливала им чай.

— Глядите, Белый Рыцарь! — радостно воскликнул Уоллес. — Ну, как дела, старина?

Я снял со спины рюкзак и поставил его на одно из кресел. Не знаю, зачем — наверное, чтобы проверить, в порядке ли техника, — я открыл рюкзак и заглянул в него.

Все стрелки музоптикона вибрировали, как сумасшедшие.

При первой же возможности я попросил извинить меня и поднялся к себе, чтобы поразмыслить. Фантазма находилась прямо здесь, в доме! Я почти не сомневался, что это Адель Уоллес. Или сам Сэмюэл? Нет, эти существа — чаще всего женщины; да и интуиция — чувство, которому доверяет всякий хороший исследователь — подсказывала мне, что это именно жена.

Однако открытие создало больше проблем, чем разрешило. Знает ли муж, кто с ним рядом? Если знает, то зачем было сюда приезжать, зачем врать, что ищет фантазму? А если не знает, то почему она утаила это от него?

Зато многое обрело теперь смысл: ясность мысли, которую я чувствовал в их присутствии, вереница свежих идей насчет мест дальнейших поисков… Понятной стала и атмосфера счастья, всегда окружавшая пару; видимо, творческий акт сопровождается таким же светлым, радостным чувством.

Что теперь предпринять? Верхний этаж Исследовательского клуба ломился от непонятных предметов, найденных и привезенных мной и другими членами клуба: саламандр, птиц Рух, русалок. Если привезти Адель Уоллес в Лондон, весь клуб окатит волной свежих идей, которым не будет конца; наши исследования будут неизменно удачными, мы будем шествовать от триумфа к триумфу. А все лавры по праву достанутся мне.

И я поклялся, что поговорю с Адель Уоллес. Для этого надо было каким-то образом застать ее одну.

Возможность представилась спустя несколько дней. Ожидание было изматывающим: мне пришлось притвориться, будто я продолжаю поиск фантазмы, иначе у мужа возникли бы подозрения. Поэтому по утрам я покидал дом и тащился к лесу, только чтобы повернуть на полдороги назад и провести день в деревне, за чаем и за беседой с местными жителями. Мне казалось, что даже эти простаки наделены большей долей творческих способностей, чем можно было бы ожидать при обычных обстоятельствах: их речь, например, была полна свежих поэтических оборотов. Не было ли это последствием появления в деревне Адель Уоллес?

А потом миссис Уоллес заболела. Я тоже прикинулся хворым и провел день в гостиной миссис Джонс, закутавшись в шаль и ежечасно обжигаясь горячим чаем. Миссис Джонс, подпоясанная своим вечным полотенцем поверх фартука, не отходила от меня, вытирая пыль и поднимая с пола соринки.

Шли часы, и меня все больше разбирало нетерпение пополам с сильнейшим волнением; притворяться больным становилось всё труднее. Я уже воображал себя путешествующим по миру на пару с миссис Уоллес и совершающим открытия, о каких самым прославленным исследователями остается лишь грезить. Возвращаясь в Англию, я выступал бы с докладами по всей стране. Заслуги перед наукой и страной принесли бы мне рыцарский сан…

Наконец, ближе к пятичасовому чаю Адель Уоллес спустилась вниз. Я заранее установил музоптикон рядом со своим креслом и при ее появлении открыл рюкзак и впился взглядом в прибор. Как я и надеялся, стрелки дружно вибрировали. Миссис Уоллес приняла у хозяйки чашку чая и опустилась в кресло.

— Кажется, вы тоже прихворнули? — обратилась она ко мне.

— Мне надо с вами поговорить, миссис Уоллес, — заявил я, не теряя времени.