Жаклин Райнер - Победитель получает все Страница 24

Тяжелое дыхание и все такое.

Но нет.

Я… Я не знаю.

Посмотри, что ты об этом думаешь.

Они вернулись на кухню, она положила трубку в держатель и включила громкую связь.

Прозвучал голос человека, молодого человека.

Он тяжело дышал, но это были глубокие, прерывистые вздохи ужаса.

Он задыхался, и это звучало словно всхлипывание.

Было слышно лишь эти несколько звуков, нов них было столько страха.

— Что это? — спросила Роза, уверенная, что уже знает ответ, но желавшая его признавать.

— Твой телефон украли, — сказал Доктор.

Так же, как выигрышный билет на отдых.

Разумеется, оба предмета получил один и тот же человек.

Значит, его перенесли на чужую планету и заставили играть в эту, — его лицо стало серьезным и он выплюнул это слово, — игру.

— Но звонить сюда — нет, не говори, — сказала Роза, — это был последний номер, на который я звонила, и он каким-то образом нажал повторный или быстрый набор или что-то в этом роде.

Вот что произошло.

— Шшш, — шикнул Доктор, указывая на телефон, и Роза быстро замолчала и стала слушать.

Можно было услышать и другой звук — громкий шелест и щелкающий шум.

Сдавленные всхлипывания стали чаще, как и сдавленное хрюканье, доносившееся глубоко из горла, как будто кто-то пытался что-то сказать, но не мог.

Шелестящий звук стал громче и ближе к телефону.

А потом послышался режущий щум, словно сомкнулись гигантские ножницы.

А затем раздался мягкий, тяжелый удар.

И телефонный звонок оборвался.

Роза пододвинула кухонный стул и села на него.

— Я хотела, чтобы это произошло, — сказала она.

— Когда я услышала, что он сделал с моей мамой, я хотела, чтобы это произошло.

Я хотела, чтобы он играл в эту глупую инопланетную игру, я желала, чтобы он боялся, боялся так же, как моя мама, когда он избивал ее.

Я желала, что бы его убили точно также, чтобы инопланетянин отрезал ему голову.

Я хотела всего этого.

Доктор сел позади нее.

— Все в порядке, — сказал он.

— Хотеть, чтобы так случилось, не значит быть этому причиной.

Это Кьювилы убили Даррена Пай, а не ты.

Ты не должна чувствовать за это вину.

Она страдальчески повернулась к нему.

— Ты не понимаешь.

Я не чувствую вину.

Я не знаю, что я чувствую.

Знаешь, как говорят: "И злейшему врагу не пожелаешь"? Так вот, я до сих пор не уверена, пожелала бы я ему.

Потому что внутри мне очень плохо, но какая-то часть меня все еще радуется, что он страдал.

— Ну вот, ты снова человек, — сказал Доктор.

Он обнял Розу и прижал ее к себе.

— Это несправедливо, не так ли, когда мы вынуждены испытывать жалость к кому-то, кого ненавидим.

Такое ощущение, как будто мир перевернулся.

Но все в порядке.

Ты до сих пор можешь их ненавидеть.

До тех пор, пока не злорадствуешь над их смертью.

Ее губы дрогнули в улыбке.

— Если ты так говоришь.

Он кивнул.

— Да.

Доктор сел обратно, Роза вытащила носовой платок и высморкалась.

Она вдруг поняла, что до сих пор не рассказала ему о случившемся.

— Микки ранен, — сказала она.

— Мне надо проверить, что с ним все в порядке.

— Я знаю, я видел его, — сказал Доктор.

— С ним все будет хорошо.

Это была бы совсем другая история, если бы луч попал в него, но он, должно быть, всего-навсего задел его, когда вы телепортировались.

Он просто будет хромать несколько недель.

И кстати о хромоте… пора и нам сделать пару кругов, постараясь собрать эти игры.

Роза глубоко вздохнула и встала.

— Хорошо, — сказала она.

— Пошли.

11 Глава

Они придумали историю для прикрытия.

Не самая лучшая история в мире, но все же лучше, чем просто появиться на чьем-нибудь пороге и потребовать отдать приставки хозяев.

Роза скажет, что она из официального торгового представительства, что она пришла забрать опасную игру, которая, как известно, огнеопасна, и из-за нее уже сгорели несколько квартир.

Она подвяжет волосы и назовет себя "Сьюзен" или "Памелой", или каким-нибудь другим именем, которое будет и заметным, и заслуживающим доверия.

Доктор напомнил ей, что её лицо было на плакатах "Разыскивается" по всему району и округу в течении года, некоторые люди либо знали ее, или знали ее лицо, и в любом случае, почему они будут меньше доверять добропорядочной, девятнадцатилетней девушке с распущенными волосами по имени Роза, чем кому-то, кем она хотела притворится.

Роза согласилась с выводами.

— Но, — сказал Доктор, — идея с огнем мне понравилась.

Мы расскажем им об этом.

И так они начали.

Роза постучала в первую дверь, и через несколько минут ее открыла молодая женщина.

Роза видела ее иногда здесь, прогуливающуюся с коляской, но не знала ее имени.

На руках у женщины сидел ревущий малыш, и ей явно не понравилось, что ее позвали к двери.

— Извините за беспокойство, — сказала Роза, — но нас интересует, выиграли ли вы игровую приставку в акции Перси Дикобраза.

Женщина уставилась на них.

— А разве похоже, что у меня есть время играть в игры? Ох, да замолчи уже, Денни.

Малыш заревел еще громче.

— Просто был несчастный случай, — вставил Доктор.

— Так что, если у Вас её нет…

— Ну, у меня ее нет, — сказала женщина.

— Как я уже сказала предыдущему.

И захлопнула дверь у них перед носом.

Роза и Доктор переглянулись.

— Предыдущему? — произнесли они хором.

Они двинулись к следующей квартире.

Старушка выглянула через щель между дверью и цепочкой.

Потребовалось время, чтобы она поняла, чего они от нее хотят.

Оказалось, что у нее нет игровой приставки, но есть набор для игры "Змеи и лестницы", оставшиеся у нее с того времени, когда дети еще были маленькими, и упаковка старых игральных карт с рекламой сигарет на обложке.

Она — возможно, так и не поняла, почему Роза и Доктор стоят у ее дверей — предложила им войти, чтобы сыграть, и Роза почувствовала себя виноватой, когда Доктор вежливо отказался.

Дверь третьей квартиры открыла еще одна молодая мамочка.

Им было видно, как в гостиной за ее спиной две маленькие девочки смотрели "Близнецов" по телевизору.

Она слушала Докторскую болтовню скрестив руки, и с жестким выражением лица, которое Роза сочла довольно пугающим.

Когда Доктор закончил, женщина громко фыркнула.

— Пожар, говорите? — сказала она, с шотландским акцентом, который показался бы довольно приятным, если бы ее голос не звучал так презрительно.