Примо Леви - Бандагал (сборник) Страница 22

— Да, — упавшим голосом ответил Нико.

— Предъявите, пожалуйста, ваши документы.

— Но… при чем тут мои документы?

— Повторяю, предъявите документы. Удостоверение личности, санитарную карту и трудовое соглашение.

— Это неслыханно! Только из-за того, что я хотел открыть окно…

— Водитель! — крикнул контролер. — Остановите, пожалуйста, машину. Я должен сойти и произвести проверку.

Водитель затормозил, и они спрыгнули на мостовую. Автоматическая дверь мгновенно захлопнулась, и элибус умчался под насмешливые возгласы пассажиров.

— Следуйте за мной.

— Но я опоздаю на службу, до начала работы осталось десять минут.

Контролер ВМО втолкнул Нико в пустынный двор.

— У меня все в порядке, — сказал Нико, протягивая ему документы. — Вот термометр, вот тюбик аспирина, вот таблетки от кашля, а это витамин С, витамин В-12, антисептическое средство, лейкопластырь, тальк, пакет антибиотиков. Все на месте. Вы не имеете права меня штрафовать.

Агент ВМО проверил все тщательнейшим образом.

— А набрюшник? — спросил он, буравя Нико глазами.

— Послушайте, я опаздываю. Мое министерство на площади Фламини. Если я не попаду в следующий элибус, мне не поспеть вовремя.

— Набрюшник? — повторил контролер.

— О господи! Я надел и набрюшник, и плотную майку, и шерстяные носки.

Нико расстегнул пальто и пиджак, поднял пуловер и рубашку.

— Смотрите, уважаемый синьор. Вот майка и набрюшник.

Контролер вынул блокнот и принялся что-то записывать.

— Вас полезно держать под особым наблюдением, — сказал он.

— За что? Я никаких правил не нарушил.

— В данный момент. Однако ваша попытка открыть окно элибуса — явный симптом опасных тенденций. Я сообщу о вас в Главную контрольную комиссию. Идите.

Нико бросил на него злобный взгляд, сунул в карман термометр, тюбики с лекарствами и документы и помчался на остановку элибуса. Под навесом уже толпились люди. Нико сделал резкий рывок и вихрем ворвался в толпу ожидающих. Невероятным усилием ему удалось схватиться за ручку двери и втиснуться в отходящий элибус.

Чуть отдышавшись, он отер ладонью пот со лба и посмотрел через окно на дорогу. А по ней неслись сверкающие левакары: красный, желтый, голубой, белый, снова желтый, красный, голубой. Нико на миг зажмурил глаза, а когда вновь их открыл, то сразу же уставился в потолок. Но и тут его настигла красочная реклама «троечина»:

Черви ползут, а человек, который себя уважает, мчится со скоростью 200 километров в час на «троечине», левакаре наших дней.

О господи, от «троечина» нигде нет спасения! Он повернулся вправо, но здесь его, словно удар кулаком в лицо, ослепила огромная, во всю стенку, розовая афиша:

Гражданин, при первых симптомах простуды — аспихинин!

Человек предупрежденный — наполовину спасенный.

Сто лир штрафа с нарушителя.

Нико проработал, не отрываясь, полных два часа. В десять вошел рассыльный и положил на стол еще одну стопку бумаг. В десять тридцать Нико вызвал к себе на доклад начальник отдела. В одиннадцать он принял витаминную таблетку и выпил чашку кофе.

В пять минут двенадцатого зазвонил телефон.

— Никола Берти слушает, — сказал он, поспешно сняв трубку. Он надеялся, что звонит Дорис, но, увы, ошибся. Незнакомый мужской голос официально произнес:

— С вами говорит Д'Андреа из Главной контрольной комиссии.

— Слушаю вас, — пробормотал Никола.

— Сегодня в семь вечера вам надлежит явиться в Центральную амбулаторию на виа Гамберо.

— В амбулаторию?.. А зачем?

— Анализ крови и рентген легких.

— Но я…

— С целью проверки содержания алкоголя и никотина в крови. Желаю вам плодотворной работы, синьор Берти.

Только этого ему не хватало! Этот паршивый контролер ВМО хочет любой ценой сделать карьеру. Угораздило его сесть в тот же элибус!

Нико извлек из кармана начатую пачку сигарет и выложил их на стол. Осталось всего шесть штук. Он собрался закурить, но в последний момент передумал — этих шести сигарет должно хватить до конца рабочего дня.

— Черт побери!

Коллега Джобби, за столом напротив, на миг оторвался от бумаг и поднял голову.

— Что случилось, Нико?

Нико пожал плечами. Бесполезно объяснять что-либо этому Джобби — он тих и покорен, как овца. Да и вообще Джобби не курит, и ему не понять, что десяток сигарет в день — сущий пустяк для энергичного двадцатипятилетнего мужчины. Конечно, он мог выкурить и больше — достаточно ввести в автомат Две, три, пять монет, и тот выбросит столько же пачек. Но потом при проверке содержания никотина в крови преступление откроется. Стоит чуть превысить допустимую норму, и сразу же на тебя обрушится штраф в сорок, а то и в пятьдесят тысяч лир.

Порывшись в памяти, Нико прикинул: да, за последнюю неделю он выкуривал куда больше, чем десять сигарет в день. Но он намеревался уравнять счет на следующей неделе. Этот подонок, контролер ВМО, все испортил. Рентген легких назначен на семь вечера. Пожалуй, рентгенологов не обманешь. Хотя, если выпить литра два молока и больше не курить, может, как-нибудь и обойдется. Он собрал сигареты и сунул их в ящик письменного стола. Затем закрыл ящик на ключ и позвал Джобби.

— На, держи. Вернешь мне ключ за пять минут до ухода. А если я попрошу его раньше, можешь послать меня ко всем чертям.

Желание покурить становилось совершенно нестерпимым. Чтобы хоть как-то отвлечься, Нико сунул в рот огрызок карандаша и вновь склонился над бумагами. Автор песен «Распад души» и «Глаза цвета редиски» жаловался, что в нескольких журналах помещены глупые пародии на его оригинальные произведения. Жалоба, посланная одновременно и в профсоюз песенников, призывала власти энергичнее защищать интересы автора.

Нико тут же вспомнил текст одной из этих песен: «Моя любовь, стынет кровь в сердце моем, когда мы не вдвоем».

До самого полудня Нико в поте лица трудился над бумагами, отыскивая пародии на вторую песню, в которой тоже воспевалась «безумная любовь, взбудораженная кровь, увядшие цветы, я и Ты».

Все же ему пришлось прерваться, когда в дверь просунулась голова Ортензи, агента ВМО, курирующего Министерство песни.

— Все в порядке? — спросил Ортензи.

— В полном порядке, — хором ответили Джобби и Нико.

— Пилюли приняли?

Обе головы согласно кивнули.

— Температура?

— Тридцать шесть и восемь, — ответил Джобби.

— Тридцать шесть и семь, — солгал Нико.

В это утро он так и не вынул термометра из кармана. Но, к счастью, Ортензи торопился и явно не собирался устраивать тщательную проверку.