Амброз Бирс - Обнаженное солнце (сборник) Страница 22

Девчушка заскучала и, подобрав треугольный осколок стекла, удалилась восвояси. Доктор Фулл тут же забыл о ней и продолжал свою речь в столь же торжественном духе. Отсутствие аудитории его ничуть не смущало. “И да поможет мне бог, у них не было никаких улик против меня. Но они с этим не посчитались”. Он задумался: ведь он был так уверен в своей правоте. А комитет по вопросам профессиональной этики медицинского общества был так же уверен в своей. Холод опять начал пробирать доктора, но денег у него не осталось, а следовательно, не было и никакой надежды на выпивку.

Тут доктор Фулл стал уверять себя, что в свое время припрятал дома бутылку виски и теперь она дожидается его под одной из куч хлама. Когда доктор не мог заставить себя подняться и пойти домой, он издавна прибегал к этой уловке, а не то ведь недолго и замерзнуть. Да, да, повторял он, да, да, бутылка наверняка припрятана за трубами! Память у тебя теперь не та, что раньше, добродушно журил себя доктор. Ты вполне мог купить бутылку виски, припрятать ее за раковину, а потом забыть о ней.

Ну, конечно, он припрятал бутылку! Конечно! — повторял доктор. Счастливая убежденность крепла — ну конечно же, так оно и было. Доктор уперся в землю коленом, но тут сзади раздался писк, — доктор с любопытством обернулся. Пищала та самая девчушка: она сильно порезала руку осколком бутылки, который утащила с собой. Ручеек крови стекал по пальто девчушки и собирался ярко-красной лужицей у ее ног.

На какой-то миг доктор Фулл даже позабыл о бутылке, но его хватило ненадолго: ведь дома — он в это верил — за канализационной трубой его ждала бутылка. Он отхлебнет виски, решил доктор, потом вернется и великодушно поможет девочке. Доктор Фулл уперся в землю другим коленом, встал и торопливо заковылял по грязному проулку к дому. Дома он сразу же приступил к поискам несуществующей бутылки — сначала он искал, потом в бешенстве расшвырял книги и тарелки, потом — колотил распухшими руками по кирпичной стене до тех пор, пока из-под старых струпьев не потекла густая стариковская кровь. И в завершение сел на пол, захныкал и погрузился в пучину того очистительного кошмара, который уже давно заменял ему сон.

Много поколений людей жили, не думая о будущем, легкомысленно полагая, что глупо тревожиться раньше времени. Упрямые биометрики доказывали, что аутбридинг умственно недоразвитых превосходит аутбридинг особей нормальных и высокоразвитых, и что процесс этот идет по экспоненте.

И все же накопление технических усовершенствований несколько скрашивало эти выводы. Недоразвитый вычислитель, обученный нажимать кнопки счетной машины, казался более искусным, нежели средневековый математик, обученный считать на пальцах. Недоразвитый печатник, обученный управлять линотипом двадцать первого века, казался лучшим печатником, нежели типограф эпохи ренессанса, в распоряжении которого был весьма скудный комплект шрифтов. Так же обстояло дело и в медицине.

Надо сказать, что высокоразвитые особи усовершенствовали продукцию куда быстрее, нежели недоразвитые ее портили, но производилась она в куда более скромных количествах, потому что их дети обучались индивидуальным методом.

А теперь давайте перенесемся в это далекое будущее, к одному из врачей тех времен. Звали этого врача Джон Хемингуэй. Хемингуэй был настоящий врач-практик, мастер на все руки, презиравший тех, кто с каждой пустяковой болячкой обращается к специалистам.

Он мог вырезать гланды и аппендицит, принять трудные роды, правильно определить сотни разных заболеваний, правильно прописать лекарства и проследить за ходом болезни. Доктор Хемингуэй брался за любую работу, если она не шла вразрез с древними канонами медицины. Профессиональную этику доктор Хемингуэй чтил превыше всего.

Однажды, когда доктор Хемингуэй проводил вечер в компании друзей, произошло событие, благодаря которому он и стал одним из героев нашего рассказа. В этот день у доктора Хемингуэя было много работы в клинике и теперь он с нетерпением ждал, когда его друг — физик Уолтер Джиллис — прервет поток своего красноречия и разрешит ему поведать гостям о своих тяготах. Но Джиллис продолжал: “Надо отдать должное старине Майку. Конечно, научным методом он не владеет и все же надо отдать ему должное. Подхожу я как-то к этому балбесу — он возился с пробирками — так вот, я подхожу к нему и спрашиваю, в шутку, конечно: “Ну, как, скоро изобретешь машину времени, Майк?”

Тут следует сказать, что хотя доктор Джиллис об этом и не подозревал, но Майк обладал коэффициентом умственного развития, в шесть раз высшим, чем он сам, и исполнял в лаборатории обязанности, грубо говоря, его опекуна. И надо же было случиться, чтобы Майку, которому опостылели его обязанности, пришла в голову коварная мысль… Но, впрочем, предоставим слово самому доктору Джиллису: — Так, значит, называет он мне номера трубок и говорит: “Вом вам последовательная цепь. И больше ко мне не приставайте. Постройте себе машину времени, а потом садитесь за пульт и нажимайте кнопки. Только и всего — больше мне от вас, доктор Джиллис, ничего не нужно”.

— Какая у вас память! — умилялась хрупкая белокурая гостья и одарила доктора Джиллиса чарующей улыбкой.

— Ну, конечно, — скромно сказал Джиллис, — у меня отличная память. Она у меня, что называется, врожденная. А кроме того, я тут же продиктовал все номера моей секретарше, и она их записала. Читаю я не так уж хорошо, но память у меня дай бог всякому. Так на чем же я остановился?

Гости задумались, посыпались разнообразные предположения.

— На бутылках?

— Вы с кем-то ссорились. Вы сказали — самое время поехать на машине.

— Ага, и еще кого-то назвали попкой. Кого это вы назвали попкой?

— Не попкой, а кнопкой.

Многомудрый лоб Джиллиса избороздили морщины: “Вот именно — кнопкой, — объявил он, — речь шла о машине времени, это еще называют путешествием во времени Так вот, значит, взял я те трубки, что назвал Майк, подключил к цепи, нажал на кнопку и пожалуйте — сделал машину времени” Он показал рукой на ящик.

— А что в этом ящике? — спросила прелестная блондинка.

— Путешествие во времени, — объяснил доктор Хемингуэй, — эта машина переносит вещи через время.

— А теперь смотрите, — сказал физик Джиллис. Он взял черный докторский чемоданчик доктора Хемингуэя, положил его на ящик, нажал кнопку — и чемоданчик исчез.

— Ну и ну, — сказал доктор Хемингуэй, — вот красоти ща А теперь верните мне мой чемоданчик.

— Дело в том, — сказал доктор Джиллис, — что оттуда ничего не возвращается. Я уже пробовал. Наверное, этот балбес Майк чего-то напутал.