Стефан Вул - Живая смерть Страница 21

Марта большую часть времени, наглотавшись успокоительных таблеток, спала. Что касается Жоакима, то он рылся в старинных книгах из числа тех, что не успели сжечь близнецы, стремясь разгадать значение слов, выгравированных на каменной плите.

Однажды Уго пришел за ученым, который в этот момент листал какое-то античное издание, одновременно охраняя покой Марты. По знаку Уго он вышел с ним вместе в лабораторию.

На столе покоилось тело одной из девчонок. Пуля попала ей прямо в лоб. Один глаз вылез наружу. Уго показал на что-то у неё на боку.

Биолог обнаружил там продолговатую припухлость, которая шла от бедра до подмышечной впадины. Он вопросительно взглянул на человека без ушей, но тот сделал знак, что совершенно не представляет, о чем могла бы идти речь. Жоаким прощупал ещё теплое тельце. Под кожей отчетливо проступали контуры какой-то странной опухоли.

Заинтригованный Жоаким тут же вооружился скальпелем и сделал длинный надрез вдоль грудной клетки трупа. Покопавшись в ране, он извлек оттуда нечто, похожее на вытянутый зародыш. Он тщательно рассек ткани и обнаружил оригинальную систему перекрестной циркуляции, связывавшую девочку с утробным плодом.

Жоаким понял, что перед ним абсолютно необычная форма партеногенеза. Он попросил Уго принести ему ещё несколько трупов и вскоре получил возможность проследить все фазы этих родов. Некоторые близнецы имели у себя в боку только маленький узелочек, который было даже нелегко определить на ощупь, у других же была налицо целая опухоль величиной с кулак.

Кончилось тем, что Уго принес ему два трупика близняшек одинакового размера, связанных между собой только гибкой телесной пуповиной. При её вскрытии следов какой-либо циркуляции в ней ученый не нашел. В сущности, то была всего лишь дряблая соединительная ткань, практически не кровоточившая. Кожица в этом месте была очень тонкой. Несомненно, то была последняя перед разделением фаза. И вопрос о том, каким образом близнецы столь стремительно расплодились, отпал.

Оставалось выяснить, чем же они питались? Ведь запасы консервов и других пищевых продуктов, собранные в кухне, оставались почти нетронутыми. Пришлось отказаться от решения этой головоломки.

Как-то вечером производимый ими шум стал совершенно невыносимым. Карабин Уго не умолкал ни на минуту.

Марта уже не могла спать даже со снотворным. Обхватив голову руками, она замерла в позе отчаяния на бортике кровати. Жоаким заканчивал переписывать усеянный помарками текст.

- Что это они как с цепи сорвались сегодня? - жалобно простонала Марта.

Жоаким бросил взгляд на окна, за которыми временами вспыхивали дальние сполохи.

- Наверняка это как-то связано с приближающейся грозой, - буркнул он.

Его, похоже, в эти минуты больше интересовала работа, которой он не на шутку увлекся, чем близнецы. Его буквально трясло от возбуждения. Наконец он не вытерпел:

- Марта, мне все же удалось этого добиться. Я расшифровал письмена, выгравированные на плите... и это... мне становится не по себе. В отдельных деталях и нюансах я разобрался ещё не до конца, но общий смысл ясен.

Марта взглянула на него с плохо скрываемым равнодушием.

- Это напрямую касается нас, - добавил ученый.

В глазах молодой женщины блеснула искорка интереса. Она прошептала:

- Да вы с ума сошли!

- Увы, нет. В своем поиске я опирался на грамматические правила и лексику, дошедшие до нас из глубины веков. Выяснилось, что текст исполнен на самом старом из всех известных языков. Это не архаический земной и... даже не европейский. Я хочу сказать, что он один из локальных языков, без сомнения во многом способствовавший становлению европейского, но только неизмеримо древнее его. Речь идет о диалекте, родившемся в провинции, когда-то называвшейся Лациум. У меня нет ни малейшего представления, где точно она располагалась. Вероятно, где-то на берегу Средиземного моря, в общем, не так уж и далеко отсюда.

Биолог вытер выступившую на лбу испарину. Выглядел он усталым и донельзя напуганным своим открытием. Но продолжал:

- Было трудно, даже очень. В большинстве книг не хватало страниц... В давно минувшую эпоху этот язык, как представляется, знал свой звездный час...

- И все же: что там выбито, на этой старой плите? - нетерпеливо перебила его Марта.

Пожилой ученый прокашлялся и зачитал охрипшим голосом:

- "ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ПИРЕНЕ, ДОЧЬ БЕБРИКСА, МАТЬ ЗМЕИ..."

Это написано в первой строке.

- И какое это может иметь отношение к нам?

- Погодите. Я ведь прочитал только то, что имелось на лицевой стороне могильной доски. А на обратной стороне я расшифровал вот что...

В этот миг его голос задрожал ещё сильнее, сделавшись еле слышным.

- "ПРОЙДУТ ВЕКА, И КРОВЬ... тут недостает одного слова... КРОВЬ ОЖИВЕТ В ТЕЛАХ МОЛОДЫХ ДЕВУШЕК..."

Бледная как смерть Марта рывком вскочила на ноги. Жоаким же продолжал читать:

- Далее полностью стерты две фразы, но все-таки можно достаточно отчетливо прочитать следующее:

"ТАК ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ГОСПОДСТВО ЧЕЛОВЕКА" и еще: "НОВАЯ ВСЕМОГУЩАЯ РАСА..." Вот и всё. Эти последние слова выбиты очень крупными буквами.

После длившегося какое-то неуловимое мгновение колебания, он закончил:

- Все это донельзя странно и вызывает большую тревогу. Помните тот день, когда у нас во время второго опыта закипела в колбах плазма. Именно тогда близняшки распевали одну из этих фраз: "SIC TRANSIT HOMINIS REGNUM" (Так проходит царство людское. - лат.). Казалось, они знали её назубок, хотя она была сокрыта надгробной плитой да к тому же сохранилась не полностью и читалась с великим трудом... Ах, Марта, сколько вопросов без ответа бродят сейчас у меня в голове. Неужели эта легенда опирается на достоверные факты? И не обладали ли жившие в те времена люди даром предвидения? А даже если все это - не более, чем символ, то вы сами видите, как он прекрасно соотносится с тем, что сейчас здесь происходит. Вы, Марта, похожи на Пирене. Та занималась темными делишками с неким Гераклом, чудовищно могучим монстром. А вы, Марта, вступили в союз с этим жутким и окаянным феноменом, называемым Наукой, чтобы тоже породить змею - дать жизнь этим нечеловеческим извергам-близнецам. На ветхой плите предначертано: "КРОВЬ ОЖИВЕТ". А ползающие по стенам ящерицы - не потомки ли они зачатой Пирене змеи?

В лабиринте помещений замка ни на секунду не стихал топот бесчисленных голых ног. Карабин Уго гремел безостановочно, с каким-то остервенением. Вскоре в комнату влетел и сам человек без ушей, в сердцах швырнув на пол оружие.

Какое-то время он стоял неподвижно - по лицу обильно струился пот, руки тряслись. В складках шеи несколько раз беззвучно опустился вверх-вниз кадык. Взглянув на бумаги Жоакима, он завладел карандашом и скоро накорябал на листке несколько слов. Затем протянул его Марте: